В одной далекой бескрайней пустыне, пустой, да не очень, жил да был Небоскрёб. Никто не знал, кто его построил, и стоял он себе среди песков, один-одинёшенек, да небо скрёб со скуки. Скрёб да скрёб, скрёб да скрёб, глядь - дыру проскрёб! Вышел из Небоскрёба человек, глянул на небо - а там дырка. "Ух ты, солнце!" - сказал человек и ослеп. Небоскрёбу столо жалко человека, намотал он свою тень на шпиль, да как развернёт ввысь! Ночь настала. Но скука не прошла. И снова начал он небо скрести. Скрёб да скрёб, скрёб да скрёб. Глядь - ещё дыру проскрёб. Вышел из Небоскрёба человек, глянул на небо и говорит: "Ух ты, луна!". А потом загрустил и повесился. На Небоскрёбе. Небоскрёбу было жаль человека, но его самого-то некому было пожалеть. И начал Небоскрёб качаться, сначала потихонечку, потом сильнее, и сильнее, и ещё сильнее! Да как запульнёт мертвецом в небо! И полетел он как метеор. Летел-летел, летел-летел, бабах лбом в твердь! И дальше полетел. Оставив за собой мааалюсенькую дырочку. Вышли из Небоскрёба люди, посмотрели на небо : "Ух ты, звезда!" - говорят. Захотелось им тоже звёздами стать, похватали они верёвки - и давай на Небоскрёбе вешаться, да всяк повыше норовит! Совсем осерчал Небоскрёб, вертится, крутится! Всё небо звёздами усеял. А люди всё вешаются и вешаются - ну что тут поделать? Вот и оставалось ему только качаться и вертеться. А на одном далёком-далёком астероиде, стероидном, да не очень, сидел Бог и смотрел по телевизору, как бедный Небоскрёб отдувается, и всё думал - чем бы подсобить? Вот так сидел он, сидел, думал-думал, да темечко себе скрёб. Скрёб да скрёб, скрёб да скрёб. Глядь - дыру проскрёб! И вылез из дыры Сверхчеловек. Посмотрел на Бога - и давай хохотать: "Ухххагагааа! Бог с дыркой, Бог с дыркой!". Осерчал на это Бог, схватил Сверхчеловека за ногу и зашвырнул куда подальше. А дырка в голове, не имея возможности самостоятельно отделать обидчика, аж почернела от зависти. Так во Вселенной появились чёрные дыры. А Сверхчеловек летел себе летел, летел-летел, летел-летел, об Землю лобешником бац! - и прилетел. Лоб у него был стальной, а мозги титановые - что с ним станется? А Небоскрёб всё качается, а люди всё вешаются, уж на небе яблоку негде упасть. Посмотрел на это дело Сверхчеловек, хотел темечко поскрести - ан все ногти пообломал. Так и не удалось подумать. "Значит, работать надо!" - решил Сверхчеловек, и давай строить ещё небоскрёбы! Вернее, понабрал он небоскрёбных семян, летит над пустыней - и швыряет горстями, а за ним - небоскрёбы, небоскрёбы, небоскрёбищи встают как на дрожжах! Всю пустыню засадил, так и сяк, и наперекосяк, вкривь и вкось, да хоть не врозь. Много стало небоскрёбов посреди пустыни. Посмотрел Сверхчеловек на это дело, и очень стыдно стало ему : "Ну я нагородииил....". Так появился город. И трудоголизм, от которого умер Сверхчеловек в самом расцвете лет, попытавшись засеять небоскрёбами весь мир, но надорвавшись. А небоскрёбы тем временем успели открыть глаза, посмотрели друг на друга и несказанно обрадовались: "Нас много. Как хорошо!". Хотели было обниматься начать, да тут как повысыпали из них люди, как начнут вешаться! Да что ж за напасть такая? Небоскрёбы посовещались и пришли к выводу, что люди - это болезнь, передавшаяся им от самого первого Небоскрёба. А лекарство от неё, к сожалению, только одно... А на одном далеком астероиде Бог стирал космическую пыль с телевизора и включил невзначай - как раз в это время Землю передавали. Пустыня. Песок. Жара. Стоят небоскрёбы. Толпой. И качаются как дураки. Начал было Бог себе опять темечко скрести, да в этот момент, к счастью, отключили электричество. А небоскрёбы всё качались и качались, хором, невпопад. Среди них был один особо одарённый небоскрёб, который, качаясь, ещё при этом думать успевал. Думал-думал, думал-думал и придумал. "Братья и сёстры! - говорит - А давайте все вместе качнёмся сначала в одну сторону, потом в другую, потом в третью и так далее. И посмотрим, что будет". Идея пришлась по душе небоскрёбам, ибо скука за всё время никуда не пропадала. "И-и раз!" - сказал особо одарённый, и все качнулись направо. "И-и двасс!" - и все качнулись налево. Так появился счёт, танец и... Ветер. Не удостоив и каплей внимания небоскрёбы, увлечённо танцующие посреди пустыни, он полетел себе вдаль, гордый и напыщенный, летел он так, летел, летел-летел, летел-летел, и загрустил. Повеситься Ветер не мог из-за отсутствия шеи, и сильно рассердился. А тут еще небоскрёбы танцуют, такие весёлые-весёлые, весёлые-весёлые... Рассвирепел Ветер вепрем, вострубил трубадуром, да как ринется с высот, возвещая, всем - труба! Разнёс город в клочья, клочки - на кусочки, кусочки - на молекулы, и вновь вокруг лишь песок да пекло. Бескрайняя пустыня. Синь. И - глазам не поверить - ни одного небоскрёба! Устал Ветер, даже остыл немного - на такой-то жаре! - присел на камушек отдохнуть. Сидел-сидел, сидел-сидел, и стало ему скучно. Скука-то так никуда и не девалась. Загрустил ветер, потом завыл, застонал, заревел - и заплакал. Плакал он, плакал, плакал-плакал, плакал-плакал... Глядь - заплакал полпустыни! Так появился Океан. Перестал Ветер плакать, на волны засмотрелся. Сидел он так, смотрел себе, смотрел... И снова стало скучно. Хотел было Ветер попробовать утопиться, но вдруг вспомнил одно старое проверенное средство... Сел он на берегу Океана, и давай песок скрести. Скрёб да скрёб, скрёб да скрёб... Глядь - букву наскрёб! Обрадовался Ветер, и давай ещё буквы скрести. А из букв наскрёб слова, а из слов - строчки, а из строк - строфы... Так появились стихи. Но писать их было уже некому.