Вступление
Улица моего детства. Она не такая старинная, как улочки Старого города.
Расположена не в историческом центре, а на бывшей окраине.
На возвышенности Ласнамяэ были разбросаны хутора, на каменистой земле, которых эстонские крестьяне добывали потом и мозолями свой трудный хлеб.
Основанные купцом Лесснером, в конце 19 века, мастерские разрастались, получили заказы Военно-Морского ведомства. Для рабочих были построены бараки.
Город рос, как и обещал Старый Тоомас, стоящий на флюгере Ратуши. По легенде, Тоомас – защитник города. Он смотрит не вышло ли чудовище из озера Юлемисте, которое стремится разрушить город. По договору с чудовищем – город не будет разрушен до тех пор, пока в нём не закончено строительство.
В начале 20 века известный финский архитектор предложил проект застройки района жилыми домами. Революции и войны спутали все планы.
После окончания последней войны население города увеличилось за счёт приехавших из России, оставшихся в Таллинне военных. Мастерские, к тому времени переименованные в завод Двигатель, как монстр, поглощали всё больше и больше рабочих рук.
Пленные немецкие солдаты построили улицу Маяка. Название своё она взяла от расположенного в одном её конце старого маяка.
Строили её года два. В 1947 году, в основном, улица обрела вид улицы.
Двухэтажные аккуратные домики стоят вдоль дороги через определённое расстояние друг от друга. Каждый домик на восемь квартир. Некоторые были коммунальными. Вначале домики были с печным отоплением. В каждой квартире, на кухне, стояла печь. Позже реконструировали и провели центральное отопление. Под крышей – чердак, на котором хозяйки сушили бельё и где ночевали городские голуби. В подвале – баня и прачечная с титаном.
Бабушка рассказывала, как строили эти дома немцы. Старательно и аккуратно. Стучали молотки и каменщики смеялись на чужом языке. Что-то кричали вслед красивой горожанке. Дома были выстроены качественно. Очень простые, с точки зрения архитектуры, они производят впечатление надёжности и стабильности рабочих будней. Или будней рабочих. Каждое утро из подъездов выходили и стекались в один поток те, кто шёл трудиться на завод. Меня, в детские годы, пугало здание завода.
Всё движение было на территории. Само здание заводоуправления казалось молчаливым и зловещим. Как блоковская «фабрика»
В соседнем доме окна жолты.
По вечерам - по вечерам
Скрипят задумчивые болты,
Подходят люди к воротам.
И глухо заперты ворота,
А на стене - а на стене
Недвижный кто-то, черный кто-то
Людей считает в тишине.
В немецком языке слова «работать» и «молиться» похожи: beten и arbeiten. Рабочими руками и для рабочих были построены эти дома. С молитвой? Наверное, да. С молитвой, чтобы вернуться домой, к своим семьям. Жили в домах с песней. Молитвы, в то время, были не в моде.
Хотя, старые бабушки по воскресеньям ездили в самую близкую церковь - церковь Казанской Божьей матери. Получается и молитва была. Иначе разве стояли бы эти домики до настоящего времени?
В первые послевоенные годы, дома были одинакового серого цвета. Каштаны, обильно высаженные вдоль дороги, украшали пейзаж. Так же как и клумбы, разбитые жильцами у своих домов.
Дядю, после фзу-фабрично-заводского училища, отправили работать на завод Двигатель.
Бабушка с маленькой моей мамой перебрались из местечка Марьямаа в Таллинн, чтобы быть поближе к сыну и брату, к молодому слесарю, было которому тогда 18 лет.
Из этой квартиры, по еловым лапам, унесли на кладбище дядю Юру.
В этой квартире прожила всю свою жизнь, пережившая сына, бабушка.
В эту квартиру принесли меня, завёрнутую в шерстяное клетчатое одеяло, где я прожила первые семь, самых счастливых лет.
Удивительная притягательность этой улицы. Мои родители, получив отдельное жильё, в новом перспективном районе города, поменяли квартиру и переехали поближе к бабушке, но уже на другой конец улицы. С этого другого конца, откуда виден Старый город и море, я пошла в первый класс, первый день в университет, первый раз в ЗАГС.
Моя мама пробовала менять адреса, в итоге вернулась на улицу своей юности.
Такая она странная, улица маячная, способная затягивать в себя, заманивать, обволакивать собой человеческую жизнь.
Мне она кажется живым существом, монстром, пожирающим жизни. Изменяющимся. Ухоженная за последние десятилетия, когда ставшие собственниками своих домов, люди облагородили их, утеплили фасады. Разноцветные домики, выросшие каштановые деревья со своим ежегодным осенним каштанопадом.
Поскольку все реконструкции производятся только по паспортам домов, по сохранившимся в архивах чертежам и документам, то улица приобретает с каждым годом вид, всё более и более напоминающий тот, какой сохранился в моей памяти. Наполовину придуманный, додуманный детским воображением, бабушкиными рассказами, услышанными и увиденными историями – легендами улицы Маяка.
Одни истории будут короткими, другие – длинными. Одни грустными, другие – весёлыми.
Некоторые герои будут реально существующими людьми, кого-то я придумаю.
Добро пожаловать в мир моих воспоминаний и фантазий.