* * *
Весь город — camera obscura.
Свинцово небо надо мной.
И жизни теплится окурок,
Отравленный чужой слюной.
Дожди горьки и равнодушны
К земле и глупости моей.
Они смягчают холод душный.
Украдкой отпустив коней,
Ушел бог Гелиос на море.
Как сладко там! Но все ж больней
Вникать в полынный отзвук горя,
Внимать печали матерей
И их детей многострадальных.
Не будет песен беспечальных
На нищей Родине моей!
Но будут грех и Страшный Суд,
Землетрясение и голод...
И только святостью твоей
Держусь еще, да тем, что молод
Твой дух, покуда не умрут
Идеи Света.
Одолей,
Пока в песок не перемолот
Последний камень гор седых,
И скованную славой слабость,
И лень — бездумно удалых,
Надежно скованных — лукавость.
Будь верен Истине одной.
Лишь к ней тебя не приревную.
О, как далек ты мне, родной!
Как правда жизни — к поцелую.
Но верю: Солнце над тобой
Лило не зря свои печали.
И вороны не укачали
Призванье мужества — твой бой,
Последний, может быть.
Но вой
Здесь не уместен. Прокричали
Победный клич петух и рог.
Ты держишься за свой порог.
Но черти, право, не дремали,
И представляю я едва ли
Тебя избегнувшим дорог.
Малыш, не бойся, ты продрог
От этой сырости весенней.
Ты возвышайся вдохновенней
Над бытием.
Бери урок
У праха, что всего нетленней,
Он, кажется, древней, чем рок.
Настанет миг — и ты покинешь
Свой мир уюта и потерь.
Лишь посох — друг тебе теперь.
Как женщину — суму не кинешь.
Уж ты поверь!..
Мне страшно. Я тебя пытаюсь
Толкнуть к безумью. Ум твой трезв,
И слава Богу! Каюсь, каюсь.
Будь в меру резв.
От сих пророчеств я отрекаюсь.
4.06.90г.