Моему другу А.Герасименко
Прости меня, друг! Не из жалости,
Не потому, что прощенья все просят…
Прости ты меня, пожалуйста,
За все, что я сделал не так, возможно…
Чистосердечно прошу я прощенья
За то, что месяцы не беспокоил.
За то, что в праздники и в воскресенья
Не обрывал я своих телефонов,
Чтоб дозвониться, сказать тебе «Здравствуй!»,
Узнать, дела твои как, как здоровье...
И удивить тебя чем-то внезапно
Или хотя бы о чем-то поспорить!
Чистосердечно прошу я прощенья,
Что не видал тебя много я месяцев...
Мы повидаемся, верь, непременно,
Наговоримся, наплачемся вместе мы...
Вспомним мы все, что когда-то бывало,
Выпьем за все, что друг другу желаем...
Я расскажу тебе всего немало,
А ты расскажешь мне все, что ты знаешь!
Еще прости, что в последнюю встречу
Не предложил тебе я свою помощь...
Что-то рассказывал ты на рассвете,
Не ахти что, теперь даже не вспомнишь...
Выпито столько тогда нами было,
Помню лишь я, что просил ты совета...
Ты извини, помогу, если в силах,
На все отвечу, на что не ответил!
Знай лишь, я предан тебе как и прежде,
Не предавал, не забыл, не отвергнул!
Ты, как и раньше, мне радость, надежда,
Рад твоему, как и раньше, привету!
И все ж, прости меня за все, что было!
И за все то, что могло быть, но не было!
Я хочу в завтра шагнуть с новой силой!
С чистой душою...
Спокойно...
Приветливо...
От автора:
Чин прощения появился в монастырской жизни египетских монахов.
Перед наступлением Великого поста, чтобы усилить подвиг молитвы
и подготовиться к светлому празднику Пасхи, монахи расходились по
одному по пустыне на все сорок дней поста. Некоторые из них уже не
возвращались обратно: кто-то был растерзан дикими зверями, другие
погибли в безжизненной пустыне. Потому, расходясь, чтобы встретиться
только на Пасху, монахи просили друг у друга прощения за все вольные
или невольные обиды, как перед смертью. И конечно, сами от души
прощали всех. Каждый понимал, что их встреча в преддверии Великого
Поста может оказаться последней. Для того и существовал чин прощения
— чтобы быть примиренным и прощенным со всеми и — благодаря этому —
с Самим Богом. Со временем эта традиция перешла в богослужение всей
Церкви.