* * *
И пошил же я, с миру по нитке, рубашку себе,
Что и – к телу близка, и которую больше не снять…
Этот новый наряд, на досаду любой голытьбе,
У меня никому никогда ни за что не отнять!
В пору даже гордиться, что жизнь пролетела не зря...
Пусть другим непонятно – чему я порой улыбнусь.
Можно сдохнуть сегодня... уйти... улететь за моря...
Но стихами навеки я с вами теперь остаюсь.
Я всегда отличался каким-то звериным чутьём,
И дорогу себе протоптал, проложил в темноте.
Видеть может не каждый... и чаще всего – узнаём
Обо всём от других, сокрушаясь в своей слепоте.
А случится, вдруг скажут тебе: «Не пошёл бы ты на...», -
Все ответы разыскивай только в себе, и потом:
Муза-женщина, всё-таки, тайно всегда влюблена
В дерзких, юных, и тех, кто её соблазняет с умом.
Так, на лодке плывя, вряд ли станешь ломать ты весло,
Ну, а если подумал и сделал – уже не жалей.
И, взирая на жизнь, ты поймёшь, что пускают на слом
Всё былое, и если не жизнь, так хоть память о ней.
Я когда-то и сам за собой поджигал все мосты...
И я грустен, как Гордий, сумевший с узлом намудрить...
Всё сильнее люблю возвращаться в былые мечты...
Я и узел завязывал так, чтоб его лишь рубить...
1998 г.