Разучилась деревня от души веселиться,
Поклоняются все и всерьёз золотому тельцу,
Не умеют нормально даже водки напиться,
В рот все смотрят хозяину, боссу – дельцу.
Нет в деревне, как прежде, ночных посиделок,
Где – то спились уже, где больные одни, старики,
И не сватают молодцы, всех красивее, девок,
Тиной все заросло у могучей, когда то реки.
Грусть берет от непаханых, брошенных пашен,
От заросших бурьяном чернозёмных полей,
Мало, кто на селе нынче сеет,. копает и пашет,
И под нож запустили всю птицу, коров и свиней.
Поневоле и с грустью Некрасова вспомнишь,
Про полоску несжатую во время, осенью, ржи,
Удивившись, невольно от дум этих вздрогнешь,
Ведь всегда Русь пекла для продажи коржи.
Редко где вдруг петух сгоряча кукарекнет,
Ведь побудка теперь на селе никому не нужна,
Страшно, что колоритность России исчезнет,
А ведь эта крестьянственность очень важна.
Заколочены школы, медпункты, сельмаги и клубы,
Куст сирени весной не ломает к свиданью никто,
Растащили и продали тракторы, бороны, трубы,
Самогон заменил спевку хора, походы в кино.
А ведь живы еще, кто с тоской вспоминает
Как деревня недавно безбедно жила на Руси,
На вечерках бывало, гармонист трепака заиграет,
И веселье кипит, хоть бери и « святых выноси»,
Песни, пляски, гаданья и смех, до утра хороводы,
А по осени свадьбы повсюду, урожая подсчет,
Загубили село либерал- демократы, уроды,
От реформ и свобод растерялся и спился народ.
Мы, в итоге, теперь ничего своего не имеем,
Прокормить всю Россию сегодня не может село,
Но, увы, к сожалению, даже и в мыслях не смеем,
Показать государству, в чём ошибка, не право оно.
Надо снова к системе колхозной России вернуться,
Возродить коллективные формы, в бригадах, труда,
И селянам помочь от запоя и лени скорее проснуться,
Возвратить тех, кто с горя за счастьем сбежал в города.