Траву я ворошу на полосе,
Накошенную утром по росе.
Подсохло,- стало лезвие тупей,
Луг, словно сцена, видимо, черней.
Искал косца, где зеленел лесок,
Я слышал в бризе, как звенит брусок,
Лишь по стерне легли его пути,
Их в одиночку должен я пройти:
«Так все должны» - стоял я на своём,-
«Труд - общий, не совместно пусть идём».
Сказать хотел, но рядом тень легла,
Прошелестели бабочки крыла.
Как потускнели с ночи все цветы,
Где прелести вчерашней красоты.
За кругом – круг, - смотрел полёт в тоске,
Цветы уже завяли на песке.
Полёт, насколько глаз увидеть мог,
И трепет крылышками возле ног.
Вопросы были, но ответов нет,
Как это сено оживит свой цвет.
Но вывел взгляд на радость бытия,
Цветов пучок высокий, у ручья.
Язык цветов, пощада без вины.
Коса, камыш, ручей - обнажены.
Косарь с рассветом полюбил их, знать
Позволил, не для нас, им расцветать.
Единственная мысль была щедра,
До края чистой радостью с утра.
И бабочка, и я - теперь смогли
Рассвет принять от утренней земли,
Услышать пробужденье птиц в лесу
И шепчущую длинную косу.
И чувствовать себе роднее дух,
Не меньше одного, не больше двух,
Но рад с ним поработать, помогать,
И уставать, и в полдень тень искать.
Мечтал, признают братской - эту речь,
Что, в мыслях, не надеялся сберечь:
«Работу – от души, как люди ждём,
Труд - общий, не совместно пусть идём».