Ковыльная и оттого седая,
Раскинувшая ширь своей души,
Постель из трав, мне предлагая,
Степь тихо травами шуршит.
Пью ее воздух, не могу напиться…
А вольный ветер, разлохматил чуб:
- В моей прическе тоже серебрится
Ковыль годов, - сорвалось с моих губ.
Ложусь в траву, лежу, раскинув руки,
Припав щекой к листочкам чабреца…
А степь мне дарит запахи и звуки,
Картины детства, маму и отца:
- Эй, сорванец, - кричал когда-то папа, -
Подай водицы, спарился совсем…
Коса в руках, соломенная шляпа
И оселок поет: «Сим-сем, сим-сем…»
Смотрю на небо, прямо над собою
И в облаках пытаюсь рассмотреть
Дорогу ту, ведущую к покою,
Какой уходят, стоит умереть.
Каким путем ушли отец и мама?
Пересеклись ли тропы их опять?
И вновь заныла в сердце моем рана –
Потери боль, ее мне не унять.
Слеза скользнув, скатилась на травинки,
Сверкнула жемчугом под солнечным лучом,
Упала наземь – по родным в поминки…
Я, вас люблю, - шепнул я горячо.
А степь звенела, цокотом цикадным,
Шуршала травами, сверкала сединой…
Мне для души, подруга, и не надо
Лекарства лучшего, дающего покой.
фото с интернета.