Я свой век коротал у родных у полей,
И не предполагал вообще тогда, что
Большевистская пуля прострелит шинель,
И стремительно сердце моё!
Комиссары пришли, - всё, что было, сожгли,
Но их красная пуля меня сбила с ног.
И мой труп бездыханный во мраке земли
Костылями лежит на восток!
Мне уже комиссаров не бить, не рубить,
И нет сопротивления этим чертям.
Знать, землица родная в Совке будет гнить,
И мой труп на съеденье червям!