И вот котёнок. Ел и спал,
со всякой всячиной играл –
c атласной лентой и с бантами,
шуршал бумажными листами,
юлой вертелся за хвостом,
поставил на голову дом,
взбирался вверх по занавеске,
висел там в качестве подвески,
взлетал стрелою на камин,
хотел допрыгнуть до картин,
но смог одною только лапой,
другой зато вцепился в шляпу,
что год держалась на стене,
на выступающем бревне.
На плавный шляпный перелёт,
с крючка на пол, глядел, как кот –
обыкновенный, полосатый,
зеленоглазый и усатый.
Тулью потрогал коготком,
повёл усами и верхом
на шляпу мигом взгромоздился,
да тут же кубарем скатился.
А главным был один предмет –
какой-то он таил секрет…
Корзинка просто, из соломки,
из длинных прутиков и тонких.
Но что котёнок с ней творил!
Вокруг, крадучись, обходил,
потом гонял, как мяч футбольный,
глаза прищуривал довольно
и вдруг стремглав, издалека
летел к корзинкиным бокам
и, изумлённо замирая,
хвостом восторженно виляя,
решался мигом внутрь взглянуть.
И был в корзинке долгим путь,
как будто в таинство какое.
Он в ней проспал без перебоя
часов бесчисленно подряд.
И дольше тоже был бы рад.
Но дольше Ксения не в силах:
– Кис-кис! – звала, – Проснись! – просила.
– Давай играть с тобой опять,
в корзинке хватит отдыхать!
Услышав Ксению, котёнок,
забыв, что есть еще просонок,
в мгновенье ока встал на старт –
готов к игре, в глазах азарт!
И им пространства было мало –
игра имела лишь начало.
9 сентября 2010