Уединение

               

Гул нарастает, и я приближаюсь к морю.
То, что для нас обнаженье, здесь - откровенье:
так открывались мощи*. Но я не спорю:
всё это сотни лет, как ушло в забвенье.

Тысячи лет здесь всё так же шумели волны,
то наступая на берег, то отступая,
и суетливо сновали по бухте чёлны...
и разрасталась в сердце любовь слепая -

всё к этим скалам, к воде в переливах света,
к этой прозрачной сущности не-зем-но-го.
Море зимою даже - осколок лета:
кажется, тронь, а тепла там всё так же много.

Море обманчиво. Осень остудит воду,
и застывает песок, обрастает берег
мидиями и водорослями. Погоду
можно назвать капризами без истерик.

Море зимой и осенью пьёт из неба
силу свою, чтобы летом-весною выжить
в натиске тел и зрелищ, остатков "хлеба"
на берегу. Только солнце из моря выжать -

здесь всё равно,что оставить дитя сироткой.
Море - не гроздь золотистого винограда...
Вот я пришла. Не такой уж мой путь короткий.
Здесь ни души, что само по себе награда.


Можно писать поэму «Поэт и море»,
оду о верности, о женихе-невесте –
 в скорби и радости, или в любви и горе
целую осень вдвоём, словно вечность вместе.



мощи* - имеются в виду св. мощи Климента Римского, утопленного в районе Херсонеса. Каждый год на протяжении почти столетия мощи открывало море, отступая от места утопления священномученика, чтобы в день памяти верующие могли помолиться у мощей святого.
http://days.pravoslavie.ru/Life/life6677.htm