Я говорила шепотом: "Приди."
Под шелест листьев на исходе мая,
приди, как прежде - цел и невредим
из прошлой жизни, совершенной нами,
где венский вальс кружил нас вдоль оград,
как листья кленов кружит листопад.
Где дом стоял наш, преисполнен веры,
в ладонях Божьих, в самом сердце Вены.
И светел был фасад его. И ветер
распахивал окно, и наши дети
смеялись, напевая на немецком
о чем-то детском.
Я наклонялась над строкой упрямой,
как над ребенком, спящим в колыбели.
Ты сочинял роман. Картины в рамах
болтали о своем. А дети - пели.
И комнаты светились - от того,
что солнца сок струился сквозь гардины.
И пахло морем в солнечной гостиной,
и колокольный раздавался звон.
И вот теперь, спустя одну, другую,
и третью жизнь, очнувшись в двадцать первом,
я часто замирала на бегу, и
вдаль смотрела, исполняясь веры.
Я подавляла, как умела, крики,
и лишь один не удержала крик.
В глухую ночь я крикнула "Возникни!"
И ты - возник.
24 мая 2010