1. Посмертная маска, или выстрел длинною в вечность
Давнее, явственным оттиском отпечатавшееся в памяти: белая посмертная гипсовая маска Пушкина на черном фоне. Залитое смертельной бледностью окаменевшее лицо. Слепок. Отливка. Античный обломок. В музейной экспозиции пушкиногорского заповедника, где довелось побывать в студенческие годы, этот "экспонат" был дополнен дуэльными пистолетами. Не теми же самыми, разумеется, из которых стрелялись Пушкин и Дантес, а подобными. Как объяснил тогдашний хранитель Михайловского Александр Гейченко, после того, как по имению "арапа Петра Великого" прокатились волны революций и войн, из истинно принадлежавших поэту предметов остались "в живых" лишь чугунная трость и портрет Жуковского с дарственной надписью. Да вот еще могила Пушкина у cтен собора Святогорского монастыря, которую безуспешно пытались взорвать отступавшие "фрицы", и сам собор тоже были и остаются подлинными. В стенах собора и располагался небольшой "мемориальный комплекс", как бы восстанавливающий в воображении паломников-туристов атмосферу состоявшейся около пяти часов вечера 27 января 1837 года роковой дуэли за много километров от этого места, на Черной речке.
Много лет спустя посчастливилось посетить подобный мемориал в Пятигорске. Он располагался в "сакле" у подножия Машука, где стрелялись Лермонтов с Мартыновым. И опять внимание привлек громоздкий, как кривая палка или бумеранг какого-нибудь австралийского аборигена, дуэльный пистолет системы Кохенрайтер. И пуля. Миниатюрное ядрышко для уменьшенных размеров пушки,
прикрепленной к "лафету" рукояти. Величина пули чуть поменьше доброго грецкого ореха не оставляла сомнений в том, что вылетев из ствола, она вполне способна была отправить "оппонента" -дуэлянта на тот свет. Много думавший над метаисторией Даниил Андреев, считал, что эти две дуэли проделали в "теле" небесной России зияющую брешь. И в самом деле - с тех пор, вновь и вновь возвращаясь, зловещий обоюдоострый бумеранг выкашивал поэтов, как бы утягивая их светлые лики в эту воронкообразную дыру. Немногие уходили по добру по здорову. Все больше в ответ на брошенный "свету" "стих облитый горечью и злостью" поэт получал возмездие этого "света". Даже, кажется, ни в кого конкретно не целившее дуло возвестившего новую эпоху крейсера, оказалось начинено достаточно мощным идеологическим зарядом, чтобы унести из мира живых так нужных ему светлых Орфеев - Гумилева, Есенина, Маяковского, Мандельштама, а позже - Рубцова, Высоцкого, Талькова. Где пуля, где петля, где водка настигали русских поэтов.
Ещё одну роковую параллель обнаружил, когда в доме -музее в Константиново увидел посмертную маску Сергея Есенина. В некоторых ракурсах это было почти "один в один" лицо Пушкина! Сходство-потрясло.Вот когда всерьез призадумаешься о мистических тайнах перевоплощения.Подражавший Пушкину Есенин, обрел на смертном одре его облик. Да и вмятина на лбу не осталяла никаких сомнений: "дуэль" "последнего поэта деревни" с затеявшей коллективизацию страной советов - закончилась отнюдь не самоубийством.
На снимке: коллаж Валерия Панова.
Альфред Шнитке. Реквием.
http://www.youtube.com/watch?v=Nk2hGDxYcVM&feature=related