***
Перед лесной обителью
Нельзя пройти, не нарушая тишины
Шуршаньем башмаков о камни
в летний зной.
Мы и хранимы, и ранимы мы
В скудельной этой благости земной.
В разлапье крон грачиное гнездо.
Не помешай молитве комара.
На дне у вечности не думай о пустом.
Тысячелетний лес.
Сорокалетний я.
Безбрежная жара.
***
Когда мне имя дали Николай,
Кто долго думал над моей судьбою? -
Угодник Николай, само собою,
Да во дворе стоял собачий лай.
Из белой бязи сшила мать чепец.
Кольцо для зыбки прикрутил отец,
Висела люлька на очепе гибком,
И марли легкий клин летал над зыбкой...
Я с детства видел книгу на иконе,
Рука угодника с приподнятым перстом.
Хоть я не бил перед иконою поклоны,
Не осенял чело свое крестом,
Я выбрал книгу - аз, глаголь и буки -
Но путь с иконы осеняли руки.
***
Русская Голгофа
Над уставшею землею,
Где зеленая трава,
Под золою - дело злое,
Над землею - купола.
На лесном святом просторе
От ствола и до ствола
Ходит, бродит наше горе,
Ходит, бьет в колокола.
Возле ямы - ввысь береза.
То ли благость, то ли грусть
С рыжей глиною откосы.
С белым, с красным - наша Русь
Подойди к стволу, послушай,
Возле дерева постой -
Слышишь, царственные души
По траве идут густой…
Бесшабашная Россия,
Что ни год – опять разброд,
Ждет, когда придет мессия,
И от бед спасет народ.
К воскресению готовясь,
Не жива и не мертва,
Ходит, ищет наша совесть
Покаянные слова.
***
Все те же на дороге поворотки,
Позарастали соснами поля.
Подходит лес к моей родной сторонке -
Сосенки недалеко от жилья.
Крестов уже не ставят на могилах,
Тяжелая гранитная броня,
Земля стоит бесславно и остыло,
Летят грачи, уныло гомоня.
Не носят здесь рябиновые бусы,
Уходит время, не найти улик,
Фаюмские портреты Иисуса
Со стен на свалку выбросил старик
Я - выросший на пустыре безбожник.
Не узнаете? Я - из этих мест
Приехал выполоть полынь и подорожник,
Поставить на могилах отчих крест…
***
Памяти учителя
Обычно - с утра уходить со двора,
И к ночи - сюда возвратиться.
Но то, что случилось,
Что было вчера,
Никак не могло не случиться.
Не скрипнув, осталась закрытою дверь,
Хотя на замок не закрыта.
Куда мне стучаться, что делать теперь?
Лишь в двери святого синклита.
Я буду подолгу смотреть в небеса,
И видеть в них самую малость.
Остались
глядящие в душу глаза,
И многое
в сердце осталось...
***
Ночной безлунный небосклон
Украшен россыпью созвездий.
Я мраком ночи просветлен
Как стрелочник на переезде.
Вот глаз свой выставил Тацит,
Историю России пишет,
И очень зол и знаменит,
Джонатан Свифт висит над крышей.
И душу всю заполоняя,
Мне поступь чудится Петрова,
А справа, глаз к себе маня,
Святое Федорово слово.
И за Полярною звездой,
Осваивая тусклый север,
С винтовкой ходит часовой,
И беженец лежит, подстрелен.
И в бархат царственной ночи
Взлетают люди, души чисты,
Крадутся сапой палачи
И пулей мчатся птичьи свисты.
И Сергий здесь, и Гостомысл,
И зоркий взгляд степного хана,
А не земле великий смысл
Всех уравнявшего бурьяна.
----------------------
Цикл был прочитан во время Празднеств, посвященных десятилетнему существованию Мужского монастыря на Ганиной Яме, на месте изначального захоронения останков царской семьи.
16.10.10 -23.10.10
Екатеринбург