Это ли не счастье-в мутном,в шумном потоке однообразных дней услышать слова божественной повести.
На Дальнем Востоке в июльскую жару чувствуешь себя, как в парной на открытом воздухе. Пот ручьем и пропаривает до полного изнеможения.Умиротворение наступает ближе к ночи.
В юности после такой жары в городском парке я встретил подростка с букетом удивительных цветов. Бледно розовые, нежные, на длинных ножках, они мне показались выращенными в диковинном, райском саду.
- Что это за цветы? - спросил я юношу.
- "Мама называет их марьиными кореньями, или дикими пионами. Редкие цветы."
Быть может раньше на вопрос, что в полевых цветах необычного, сам бы ответил: - "Ничего особенного. Цветы как цветы."
Пионы запомнились разом, на всю жизнь. Я не мог их спутать с другими цветами. В чарующей и дикой красоте марьиных кореньев блекли благородные розы...
...Прополочный сезон ответственен для земледельца, в особенности, когда рук не достает. Сотня километров отмерена вдоль узкого шоссе, и служебный автобус с пожелтевшей табличкой в верхней части кабины «Институт Тектоники и геофизики», свернув на высохшую без дождей проселочную дорогу, в клубах пыли, останавливается в небольшой забытой богом деревушке.
Знойное лето вокруг, в торчащих кочках-высохшие кое где низины, гнус, комары да мухи, да оводы, и разнотравье, и разноцветье полевых цветов. Вокруг незнакомая сторона, с обветшалыми домами, с редкими гуляющими без присмотра свиньями и ленивыми псами в дреме, укрытыми тенью покосившихся крылец, заборов и почерневших строений . И только вдали меняющаяся в цвете в течение дня от синего до коричневого гряда сопок напоминает о величии уссурийской тайги с её плотно рассыпанным, нетронутым дубняком, в котором легко затеряться, и надежно оберегающем медведей, тигров и диких кабанов.
В восьмидесятых в двадцатом столетии, в Советском Союзе всё так и происходило, и любой уважающий себя сотрудник академического института, со званием или без такового, имел возможность по нескольку раз в течение одного лета выезжать в поле на сельскохозяйственные работы. Энтузиазмом, конечно же, никто не отличился, однако от воплощения в жизнь опускаемого и монтируемого сверху сценария зависело продвижение по службе, потому от желающих отбоя не было.
Среди вновь прикомандированных в совхоз оказались три женщины, подрядившиеся на несколько дней стать поварами, и двенадцать мужчин - докторов и кандидатов наук, младших и старших научных сотрудников, техников и инженеров. И для всех теперь каждый день был выверен, расписан по часам. А вечерами наслаждение свободой было недолгим. Пережитая жара и усталость бросали в крепкий сон.
Трудовая неделя прошла в ожидании самого заключительного дня, когда автобус вырулит на главную трассу и умчит всех в город к знакомым местам.
День этот уже ни за горами. Солнце опускается к лесному горизонту.
Завтра к девяти часам прибудет автобус и мы, загоревшие и загрубевшие от прополочных работ, отправимся в обратный путь.Бригада наша тянется цепью вдоль знакомой узкой тропинки. Каждый идет заданным маршрутом, не обращая внимания на окружающие красоты природы: пригорки, поля и перелески. В такие минуты хочется лишь одного – добраться до постели и заснуть
Но привычка сильней. С детства не угасает. Запрокидываю голову и смотрю в синее безоблачное небо. Или смотрю по сторонам, вглядываясь в изменяющийся рисунок окружающего ландшафта. В низине распустились лилии. По краям знакомой тропинки трава от солнца пожелтела.
Вдруг в пятидесяти метрах, на склоне небольшого пригорка, скрытого редким кустарником, снова вижу нежные бутоны Марьиных кореньев. В груди моей всё разом замирает, словно притчу слышал, что Марьины коренья открываются не всем. Усталость ветром сносит. Быть завтра надо на ногах чуть свет. Пусть ночь в друзьях без сна растает. Ножницы скорей найти, чтоб в тайне утренней не навредить, а срезать букет из выбранных цветов…
В начале пятого в лесу еще таинственно, и сумрачно, и сыро от выпавшей росы. Идти решаюсь напрямик к заветному склону, утопая в мокрой траве. Время останавливается. Сердце бьётся неровно, в предвкушении чуда. Росы не замечаю. Мокрый с головы до пят, с ранними солнечными лучами добираюсь, наконец, до пригорка. Осматриваю склон, усыпанный уже раскрывшимися бутонами. Как завороженный, осторожно пробираюсь к цветам. Пленяющий, дурманящий запах и нежнейший цвет бутонов кружат голову и я не помню, как начинаю срезать ножки цветов у самой кромки земли. А солнце совсем близко: Спешит,охватывает лучами весь пригорок, затерявшийся небольшим островком в прозрачном, чистом воздухе и возвращает их рассеянным, бледно-розовым свечением. Можно ли описать в такие мгновения состояние души, когда она парит над землёй, легко перемещаясь от цветка к цветку, когда она в своих восторженных чувствах-единое целое с тем, что ласкает ее и увлекает в полет?
Если бы задержать рассвет, но он уже ускользает и растворяется. Наступает жара. Нужно возвращаться. Срезаю на самых высоких ножках три цветка для женщин и осторожно прижимая к себе весь букет, перевернутый вниз бутонами, направляюсь к автобусу…
В салоне автобуса душно, и одолевает сон. От разогретого сиденья не спасает даже мокрая одежда. Только в ногах две трехлитровые банки с водой и цветами. В неволе дикие пионы на загляденье пассажирам. Выспались мои друзья, зашевелились, закружились, как пчелы вокруг цветов. Сладких баек хоть отбавляй, одна другой краше: «И для любимой женщины, и для подруги, для любовницы, для сестры, для жены и для тещи даже цветы нужны как для крепкого здоровья горный воздух». В одно мгновение от двух банок с цветами одна и остается. «Полно,братцы, полно» - бормочу сквозь сон и отодвигаю нетронутую банку с цветами...
Автобус трогается, бежит. Мотор его напрягается, напевает на подъемах. Особое, неповторимое удовольствие-дарить цветы ожидающей твоего возвращения женщине. Не срезанные в оранжереи, но впитавшие в себя живительные соки лесов, лугов и полей. Дикие цветы, в красоте своей не уступающие розам, во сто крат дороже. Какая женщина не мечтает получить из рук любимого аленький цветочек, найденный для неё в дремучем лесу? Какое женское сердце не воспылает восторгом от такого подарка. В нем-запах и цвет, и форма от самой природы, от самой земли, от всего, что рождает в женщине воспоминания об утерянном рае. Женщина помнит об этом. Она по-настоящему верит в чудо, ожидает чуда. Да и мужчина счастлив сознавать великую женскую мечту…
Просыпаюсь окончательно, когда автобус останавливается возле знакомого дома. С цветами и в не высохшей ещё одежде, вихрем поднимаюсь на второй этаж. Нажимаю на кнопку звонка. Дверь открывается. Я распахиваю её настежь и в дверном проеме вижу знакомый силуэт красивой, яркой от ворвавшегося сквозного солнечного света женщины. Она же на удивление рассеяна. Она не замечает ни меня , ни моей влажной одежды. Она видит только цветы. Она выхватывает из моих рук банку. Ставит её на стол и начинает прыгать и кружиться, и бить в ладоши, и целовать меня и визжать от восторга. Она чувствует, она чувствует, что это не просто цветы. Что это тот самый бледно-розовый рассвет текущего дня, сверкающий в перламутровых капельках росы, тот самый сумеречный лес в его начале, и все мои чувства, все ощущения мои, которые я пережил, чтобы подарить все это самой близкой женщине. Увидеть такой женщину-настоящее счастье для мужчины.