Я вам пишу,
чего же более.
И вас прошу,
меня не видеть в школе.
И так, я признаюсь,
родился я в глуши лесов.
И не отращивал усов,
я лишь в сомнениях терзаюсь.
Зимой сибирской величавой,
утехой, шумный спуск с горы.
На санках легких деревянных,
задорной снежной детворы.
А летом бегал в догоняшки,
играл с ребятами в костяшки.
Любил рыбалкой заниматься,
иногда на лодочке кататься.
Пришла пора, и отроки решили,
на ново место кочевать.
И мне лишь пригрозили,
уроки лучше отвечать.
Жить я, к бабе Анне определён,
за мной наставник дядя закреплён.
Ох муки принял, нянчаясь со мной,
за что вознаграждён судьбой.
Дитя познанье взяло в толк,
неплохо в школе проходил урок.
Пробел познаний устранён,
дитя отрокам возвращён.
Я еду в мир иной,
места неведомые мне.
Что начертано судьбой,
одни вопросы: как и где?
Так вещать намерен дале я,
приехал я в большой поселок.
Кругом тайга и ели как у Кремля,
чуть свет выводят в пастбище бурёнок.
Да школа, огромная в три этажа, из камня,
ну просто рядом, подля меня.
Через стенку Колька друг и 2 сестрищи,
в нашем 2 квартирном домище.
Два брата у меня,
младшого Лёню в садик мы водили.
Володя старше на год был,
с ним в школу мы ходили.
Старшого скука,
его младенческий удел.
Лишь семь классов одолел,
да боле не далась ему наука.
Три года в школе проучился,
пока скандал в семье не разразился.
И снова отчий дом покинут,
юнец в калапс низринут.
Собрав все силы, боль терпя,
пошёл работать и учиться я.
Опять на родине своей,
среди знакомых и друзей.
Всё было б хорошо, но участь наша такова,
пришла пора экзамены сдавать.
Аппендицит и больничная кровать,
операция и воздыхателей толпа.
В палате нашей весельчак лежал,
на нём как собаке заживало.
С утра до вечера трещал,
смешил ужасно заливало.
Смеяться было не могли,
болели явно животы.
И слезы горькие текли,
не закрывались рты.
В больнице месяц пролежал,
порядком в школе я отстал.
Пошли тяжелые деньки,
работа, учёба, домашние огоньки.
Упорством своим «Гиппократ»,
снял стоящие угрозы.
Получил желанный аттестат,
школы рабочей молодёжи.
Опять родимая судьба,
меня с отроками свела.
Я у сестры мамы гостил,
радушно за столом тостил.
Был повод, день Петра и совершеннолетья,
моя юность уходила.
Мать пришла из лихолетья,
пала к ногам и завопила.
Забыт покой кровинушка моя,
отец страдает и вся его родня.
Ты отчий дом свой посети.
а родителей прости.
Мы в запале меж собой,
виноваты пред тобой.
Сердца наши все изныты,
пойдём в хату до избы, ты.
Ныне Петя ты мужчина,
мы отпразднуем годину.
И мы хором всей семьёй,
повалили в дом родной.
И пропили мы юнца,
неумелого певца.
А мужчину мы встречали,
всем там чарки наливали.
И желали мы молодку,
быть опорой и утехой.
Не заглядывать на водку,
да не быть помехой.
Был шум и гам, да и всякая бредня,
было весело всем нам,
суетилась мам,
это всё шумное – есть моя родня.