Степные злаки, как глаза, сухи.
Смотрели злаки на меня без слез
И без укора, бле'дны и тихи'...
Но неужели это все всерьез?
Тогда зачем же я по ним не плачу,
Упав на сети, сплю на берегу.
Нагрянет дождь и всё переиначит,
А я, я только хмуриться могу.
Рыбацкий стан, затерянный в пустыне
И озеро далекое Айдар.
Седой ковыль, да кустики полыни,
По берегам камыш и верба-тал.
А ночью звезды без конца и края,
И наш вполне удавшийся пикник...
И только днем случайно замечаю,
Под лодкой кто-то спрятался, притих.
Мы ничего плохого не желаем,
Он о себе поведать не спешит,
Но вот и мы надолго умолкаем,
А воздух лишь стрекозами прошит.
Вокруг пески, бескрайняя пустыня,
Лишь забредет с отарою пастух,
Дымок костра горчит степной полынью,
И слышен сердца собственного стук...
И вот мы прогоняем человека
В палящий зной, дав хлеба и воды.
Он прокаженный, вор или калека,
Или все вместе, призраком беды
Уходит он, и мы не состоялись.
Нам жаль...травы? -Да полноте, да сталось...
Встревожены за собственных детей,
Далекие от истинных страстей.
Пикник свернули,- и вперёд, в дорогу.
Вернулись ночью, ведь такая даль.
Пел менестрель, что все мы, все под богом.
И звездная светила магистраль.