На часах было 01.12. Он не спал. Последние дни они не могли заснуть в разное время, хотя были друг от друга далеко. Он не думал о том где Она, и вдруг захотелось открыть окно и увидеть солнце. Он встал, одеяло одиноко сползло на пол, рука коснулась штор - там была ночь. И эта ночь камнем упала на сердце. Лёг. Мысли начали роиться и жужжать, и он уже не мог понять: это надоедливые мухи или всё-таки пчёлы. Нужна была какая-то ясность.
Вчера заходил Андрей Васильевич. «Кажется, в буфете должно было остаться немного коньяка». Взял стакан, налил немного – обычная доза, когда читал книги. Посмотрел в окно…и долил ещё. Коньяк был терпковат, даже немного покалывал на губах, обволакивал изнутри и звал мысли… Рой улетел. (После третьего глотка мысли выстроились, но нервно топчась на пороге, ещё наполненные нерешительностью, не стучали. После пятого – одна с какими-то юношескими ужимками, не характерными для её возраста, вошла. В кабинете витала напряжённая усталость, воздух был тяжёлым. Но Разум сидел в своём мягком кожаном кресле, не подавая виду. Здесь всё было благородно и со вкусом. Шёлковые зелёные обои, тёмная массивная мебель и необыкновенно притягательное кресло, в котором сидел Он. Лампа, книги, бумаги и даже ручка, казалось, каждая вещь лежит на своём месте веками, оно предназначено именно для неё. Но присмотрись повнимательней и увидишь мастерки завуалированный хаос, от этого, наверно, и воздух был излишне тяжёлым, от него сжимало в груди, мешало дышать и Мысль сразу почувствовала это. Сидя спиной к столу, Разум смотрел сквозь книжные полки, будто не замечая, что она вошла. Мысль хотела представиться, но вдруг поняла, что Он знает, знает её, знает, что именно она должна была прийти. Он ждал Её, ждал и боялся этого ожидания, как мальчишка. Наверно, поэтому он отвернулся, Он мог молчать, мог быть сдержанным и строгим, но даже Он мог чувствовать, а глаза не могли этого скрыть. Воздух сгущался. Она подошла, села напротив, но Он не повернул кресло. Она говорила… Он так и не повернулся, только слезинка обожгла щеку и коснулась губ…В ней было счастье, о котором она говорила, и боль, которую она чувствовала. И он почувствовал это Вместе с Ней…)
Коньяк заканчивался. Он открыл окно. По прежнему была ночь, горели фонари, иногда проезжали автомобили, их гул разрывал тишину и ещё долго доносился эхом, из соседнего подъезда вывалилось несколько громко кричащих и матерящихся молодых людей, по всему было видно, что они изрядно пьяны. Это вызвало у него какое-то внутреннее отвращение и он вернулся в комнату.
«Почему люди считают, что чувствуют сердцем?- искренне удивился Он: До него доходят лишь отголоски взрывной волны. Всё происходит намного выше!» Теперь Он это точно знал.
Впервые за этот вечер он улыбнулся. Причиной было воспоминание. Оно пришло так же внезапно, как и ОНА.
Он взял телефон. Сообщений он Неё не было уже два дня. Давно привычный сигнал Nokia последнее время звучал по-новому, волновал и приносил разочарование, когда изображение конверта не сопровождалось Её именем. Сейчас он хотел Её… Но это была уже не простая животная похоть. Он хотел Её Всю, всю без остатка, хотел вдохнуть глубоко-глубоко, вдохнуть и не отпускать…
(Разум встал с кресла. Если бы кто-то сейчас вошёл, то не узнал Его. Не обратили бы внимания во что Он одет, аккуратно ли зачёсаны волосы, дрожат ли руки. Только взгляд…полный страсти, страха, ревности, боли, любви и отчаянья... Он судорожно сметал руками с полок книги, книги, которым он когда-то поклонялся. Сел на пол. Обнял колени. Но нет, он не успокоился, просто собрал Всё в одно слово и прокричал: «БЕЗРАЗДЕЛЬНО!»…)
Последнее время чувства ходили парами, между ними была такая тонкая грань.
И он был на грани…
2009