Здравствуй, изба читальня!
Случайно наткнулся на посиделки, где твои посетители судачили обо мне, как бабы на завалинке. Хочу их спросить, что вам мешает всё, что вы говорили за глаза высказать мне в лицо в рецензиях? Если я не прав, поправьте. Разделайте меня в пух и прах! Вот мой перевод первого сонета Шекспира:
From fairest creatures we desire increase,
That thereby beauty's rose might never die,
But as the riper should by time decease,
His tender heir might bear his memory:
But thou, contracted to thine own bright eyes,
Feed'st thy light's flame with self-substantial fuel,
Making a famine where abundance lies,
Thyself thy foe, to thy sweet self too cruel.
Thou that art now the world's fresh ornament
And only herald to the gaudy spring,
Within thine own bud buriest thy content,
And, tender churl, mak'st waste in niggarding:
Pity the world, or else this glutton be,
To eat the world's due, by the grave and thee.
От прекраснейших созданий мы желаем потомства,
чтобы таким образом роза красоты никогда не умирала,
но, когда более зрелая роза* со временем скончается,
ее нежный наследник нес память о ней.
Но ты, обрученный с собственными ясными глазами,
питаешь свое яркое пламя топливом своей сущности,
создавая голод там, где находится изобилие,
сам себе враг, слишком жестокий к своей милой персоне.
Ты, являющийся теперь свежим украшением мира
и единственным глашатаем красочной весны,
в собственном бутоне хоронишь свое содержание
и, нежный скряга, расточаешь себя в скупости.
Пожалей мир, а не то стань обжорой,
съев причитающееся миру на пару с могилой.
---------
* Всюду в тексте подстрочного перевода курсивом даны слова, добавленные
для большей связности текста.
От красивейших женщин ждём детей,
Так роза красоты не умирает,
О зрелой, облетающей с ветвей
Бутон - наследник память сохраняет.
Ты ясных глаз с зеркал не оторвёшь,
Своею красотой любовь питаешь,
При изобилье голод создаёшь,
Себя, как враг, жестоко обижаешь.
Спешишь по миру свежестью блеснуть,
Глашатаем весну провозглашаешь,
Похоронив в бутон мужскую суть,
Скупясь, себя, мой скряга, расточаешь.
Жалея мир, не забирай в могилу
Всё то, что ему дорого и мило.
Маршак
Мы урожая ждём от лучших лоз,
Чтоб красота жила, не увядая.
Пусть вянут лепестки созревших роз,
Хранит их память роза молодая.
А ты, в свою влюбленный красоту,
Все лучшие ей отдавая соки,
Обилье превращаешь в нищету, -
Свой злейший враг, бездушный и жестокий.
Ты - украшенье нынешнего дня,
Недолговременной весны глашатай, -
Грядущее в зачатке хороня,
Соединяешь скаредность с растратой.
Жалея мир, земле не предавай
Грядущих лет прекрасный урожай!
В чём я неправ, когда говорю, что у Шекспира о лозе речи нет?
Разве сказав: » Мы урожая ждём от лучших роз, чтоб красота жила, не увядая.» Маршак говорит не о вечной молодости? Где о ней говорит Шекспир?
Шекспр говорит о красоте, которая передаётся потомкам прекраснейшими созданиями, поэтому она увядает, но не умирает. Разве не противоречие: чтоб жила не увядая. Пусть вянут лепестки? И всё это в одном катрене, который, по канонам, должен выражать законченную мысль.
Если вы согласны с этим, то придётся согласиться и с тем, что Маршак перевёл первую строфу неправильно, изменил смысл сказанного Шекспиром. В лучшем случае, это вольный перевод, в худшем - отсебятина, небрежность, ошибка.
А как можно предать земле прекрасный урожай грядущих лет? Нужно сначала дожить и вырастить его прекрасным. Да и речь не об урожае, а о потомках, которых друг лишает себя безбрачием.
Если в моём переводе смысл передан правильно, то вам опять придётся согласиться, что мой перевод лучше! То, что ошибки Маршака ранее не заметили, или побоялись заметить критики и читатели, не говорит о том, что я зазнался. То, что этого не видите вы не моя вина.
Так я могу разобрать каждый сонет. У Маршак недочётов много, но это не умаляет достоинства его перевода – он был лучшим семьдесят лет, но будут и лучше. Возможно, таковым со временем признают мой. Решат люди и время. Надеяться и доказывать моё право. Ваше убеждать в обратном, написать лучше. Вот вам стило дерзайте! С уважением.
Николай Самойлов.