Мне снится будка – домик телефона,
Крестовский остров, утки на пруду.
В том времени, где мы и не знакомы,
Где нас и нет, в заснеженном году.
Где может быть трамваи и проспекты,
Задира ветер, арки и мосты –
И львы, и столп – всех посвящали в секту,
Цветы, метро… вокзал, метро, цветы.
Дворец АнИчков, переулок в Стрельне,
Собор, кусты, закрытый на ночь сад,
И город Пушкин, где дома отдельно
Пусть даже улицей, но по себе стоят.
И запах сдобы в маленьких кофейнях –
Речной трамвайчик, крепость, Петергоф,
Салфетки, обелиски, струны, феи
Камчатка, Мариинка, Эрми… что ж!
Отнюдь не это нас объединяло
Под шелест волн гранитных берегов.
Мы даже в дождь по солнцу путь держали,
Мы выбирали старые углы:
Как жаль, что мы так часто уезжали,
Из города, где только жить могли.
На остальных пространствах без парадных,
Колон ростральных, бабушек, кино,
Мы не могли – не сможем жить – не надо
Там можно спать, читать до трёх томов
За сутки, там же можно бегать в баню,
Смотреть в трюмо, нагуливать жирок,
Писать статьи, кричать от расставаний,
(Их, впрочем, в баню), там сбиваться с ног,
Стремясь найти себе теплее место,
Уютней свет, нежнее костерок,
В киоске покупать мешочек теста,
И грязь месить, а если вдруг продрог,
Работать, выжимать из-за зарплаты
Последний сок своих не дюжих сил,
Читать газеты, слушать кандидатов
(Куда их? В баню! – кто бы нас спросил…)
Там можно воевать, болеть и стричься,
Там можно по весне сажать в навоз
Томаты, кабачки, порей. Комично
Со стороны пространство, что всерьёз
Воспринимается как мир, где всё-не-так-то,
Где нет бульваров, узеньких дворов,
Речных трамваев, незаметных парков,
Что примостились между всех основ,
Где мы бродили. Медленно, без дела,
Как в этом городе положено всегда:
Шиповник и сирень светились мелом,
А мы махали дальним поездам.
Какими неземными городами,
Нам суждено пожертвовать и впредь,
Чтобы любить одними временами,
Мне танцевать, там где ты будешь петь.
12.12.08
Екатеринбург