Нет, оно не бежит, это ты принимаешь его
за двужильного беженца, бога сверкающих пяток
и простывших следов. Нет, не прячется – это не прятки.
Время бьется в тебе, оставляя свои отпечатки,
мелет зёрна свои. Слышишь сдавленный гул жерновов?
Нет, его не избудешь – оно избывает тебя,
оставаясь затем бытовать в захламленном жилище,
молоке прокисающем, шорохах на пепелище
в зябком зеве камина, плаще опустевшем – всё пища
для его часовых. Время – зычный кузнец забытья
и вязальщик забвенья – блаженно его ремесло,
как бы кто ни рядил невидимку в судейскую тогу.
Нет, не судит оно, но подводит к сухому итогу
всё, что липло и пенилось, всё, что тщеславью и торгу
приносилось в угоду. Не благо оно и не зло,
но лишь мера вещей, их сгорающих малостей счет.
В чём исчислена жизнь – в мотыльках, одуванчиках, гаммах
тростниковой свирели, среди вавилонского гама
различимой едва? Из каких невесомых слагаемых
состоишь ты, чудак, всё бормочущий: время вперёд…