Чушь собачья! Каков менестрель!
Свет окна холодеет, промытый…
В полудрёме, когда присмирел,
мне послышалось имя: Лжедмитрий.
Изменяться мне попросту лень.
Не приемлю ни крика, ни кляпа.
Полюбуйся, как выросла тень!
Ну и что? Это балует лампа.
Это бред, это блики зеркал,
не мои этот голос и поза.
Клад нашёл? Я его не искал.
Я не тот, и в другие мне — поздно.
Отчего ж я дрожу, заблажив?
Сам себе достаю до плеча лишь…
Каждый жест мой отменно фальшив —
как ты этого не замечаешь?
Я чужие слова говорю,
не вникая в подробности смысла…
Ты ответила. Благодарю!
Только лучше бы вовремя смылся.
Но пожара уже не зальёшь.
Ложь подобна прокрустову ложу.
Стала истиной чистая ложь,
а привычное сделалось ложью.
Значит, в нищие? Значит, опять
эту ношу нещадную взвалишь?
Самозванцу-царю — благодать.
Но беда, коли шут — самозванец.