Глава 2
«мало того, что ты неправильно срешь,
так ты еще и задницу медленно вытираешь?!?»
из возмущений Мацууры.
По звукам голосов Анита поняла, что сознание вернулось к ней. Она почувствовала подголовник, а потом и всю себя полулежащей в кресле. «Опять включение» - подумала она. Открывать глаза не хотелось. «Буду лежать с закрытыми глазами; пусть думают, что я сплю… С кем это разговаривает Бурбон?.. А-а, кажется, Ходок… и еще кто-то.. Спортсмен?.. да, вроде, он… странный он, все таки, какой-то не в себе… о чем это они?...»
- Ваши подозрения безосновательны, - говорил Бурбон, - мало того, что вы не помогаете, так вы еще идете на поводу у Ходока и пытаетесь мешать. Неужели вы думали, что ставка в этой работе сделана исключительно на вас, батенька… Я давно научился топтать собственные амбиции, если они мешают делу, и думать, что не смогу сделать то же самое с чьими-либо амбициями еще – значит пребывать в иллюзии…
- Вплоть до физического устранения?
- Чушь собачья! Мы с вами достаточно знакомы, чтобы вы понимали, что это действительно так; и никакого усыпления вашей бдительности здесь нет… Вот Ходок знает… Однако она, кажется, проснулась… Идемте. Поговорим в другом месте.
«Заметил..» - Анита сжала пальцами подлокотники кресла и почувствовала как сон ее снова одолевает. «Брейгель-брейгель,. где группы твои абелевы?..
..Как там было?.. нет. Не так. Не так там было… по другому.. она права – надо отсюда валить…осталось совсем не долго…»
Хлопнула дверь, и Анита провалилась в сон.
- Объяснение, которое вы ей дали, не могло не насторожить меня, - говорил Спортсмен, идя по коридору рядом с Бурбоном. В нескольких шагах сзади за ними следовал Ходок.
- Вы оба не хуже меня знаете, что это не его жена, - Бурбон толкнул дверь, и они вошли в небольшое помещение с окнами на спортивную площадку и вялым косматым растением в кадушке в углу. Обставленное по периметру дерматиновыми диванами, помещение служило, скорее всего, курилкой для персонала санатория. Столики с пепельницами перед диванами и три кресла, сдвинутые вместе, демонстрировали, что не просто видали виды, но и битвы с участием колющих и режущих предметов.
- Располагайтесь, - сказал Бурбон, приоткрывая окно, - здесь можно курить.
Ходок достал сигареты и закурил, а Спортсмен осторожно сел на диван и вытянул ноги.
- Вас не беспокоит, что после вашего объяснения вас самого сочтут не сильно здоровым человеком? – спросил он Бурбона.
- Нет. Все были предупреждены, что терапевтические методы могут показаться непривычными.
- Не плохо… Терапевтушка вы наш.
- Да уж, - Бурбон усмехнулся, - терра-певтушка..
- И Поэт с Геевной тоже участвуют в вашей программе? По их поведению не скажешь, что они стремятся вам помочь… Такое ощущение, что у них были и остались какие-то свои нерешенные проблемы.
- Совершенно верно, - ответил Бурбон и расположился в кресле напротив, - они – одноклассники, и Поэт был когда-то влюблен в Скессу.. Хе-хе; Скесса! Надо же придумать такое прозвище. Ай да Анита! Кстати, Елена Сергеевна только недавно узнала, что он – поэт. Я не сразу свел их вместе; для них обоих это был сюрприз; хотя, они не плохо скрыли это… При их энергичности это, скажу я вам, было не просто. Ни в качестве актеров, ни как постояльцы и зрители они не должны были пересекаться…. Ну, да мы отвлеклись… Узнаем мы кто на самом деле Оксана или не узнаем – значения не имеет. Сам процесс позволяет нам инициировать необходимые энергии. И Профессор это, в отличие от вас, понимает. Правда, Ходок?
Ходок презрительно хмыкнул.
- Да будь она хоть дедушкина бабушка, - проговорил он и затянулся, - я больше не собираюсь в этом участвовать… и делайте со мной, что хотите. Не буду.
- Угу, - выдал Бурбон и снова усмехнулся, - возможно, по навыкам, которые она будет вспоминать, и получится ее идентифицировать. Вы, например, – он внимательно посмотрел на Спортсмена, - смогли ведь не только сохранить память, но и обрели навыки вполне физкультурные, и даже такие, которые в прошлом вам совершенно были не свойственны… И, кстати, о дедушке; с ним ведь действительно необходимо как-то быть. Вы что-нибудь прикидывали на этот счет?
Спортсмен пожал плечами.
- Хотите совет? – Бурбон подался вперед.
Спортсмен молчал.
- Не имеет смысла тащить дедушку сюда на опознание… это равносильно тому, как Ходок вдруг вздумает явиться на вечерний чай в своей новой униформе. Оксана не узнает, или не желает узнавать, ни вас, ни своего бывшего мужа, ни кого бы то ни было из своего бывшего окружения. Ходока она видела мельком и не часто, мужа не известно почему не узнает, и рассчитывать на то, что дедушка окажется подспорьем, а не помехой покамест ох как не стоит… Потому что если дедушка действительно имеет к ней отношение, то уж его-то она совершенно точно не станет узнавать даже придя в рассудок.. А если она в здравом уме сейчас и просто разыгрывает нас, то получит лишний шанс пудрить мозги; и именно ваши мозги, уважаемый. Для меня, повторю, ее истинная личность в данной ситуации стоит очень далеко не на первом месте. Это вАм придется таки однажды сказать вашему приятелю правду. И как он на нее среагирует, и как он будет реагировать после этого на вас, предположить не возьмусь. Но упростить проблему, а возможно и продлить жизнь того же дедушки можно.
Бурбон помолчал, глядя Спортсмену в глаза, словно пытаясь определить его реакцию на сказанное.
- Так вот, собственно, сам совет, - снова заговорил он, - соглашайтесь на предложение этого вашего нувориша, уезжайте на его виллу и тренируйте его отпрысков… Это крайне полезно. Как им, так и вам… И дедушку прихватите с собой. Как родственника, без которого вы не сможете адекватно преподавать навыки. Да хоть как гуру; хоть своего, хоть в мировом масштабе. Поверьте – нувориша устроит любая версия. И тем проще вам будет потом ввести в курс реального положения вещей вашего приятеля….
Зазвонил мобильник. Бурбон откинулся в кресле и выудил из кармана телефон.
- У аппарата, - сказал он в трубку.
Ходок отрешенно курил. Спортсмен также отрешенно глядел на то, как Бурбон общался с кем-то по телефону.
- Да. Как и договорились, - забурчал в трубку Бурбон и вдруг начал ковырять в носу, - не беспокойтесь. Его надолго хватит… Да… отправите его на дачу. Только сразу…. Так… Жаль, что сгорела… Снимите другую… Замечательно…. Да.. Вкус к жизни вернулся, даже нахожу, с лихвой… Вы его теперь не узнаете… Да… Всех благ.
Бурбон убрал трубку в карман, скатал в пальцах козявку, отрешенно посмотрел на Спортсмена и не целясь попал козявкой в кадушку с растением.
- Родственники нашего профессора беспокоятся о его здоровье… Так на чем мы остановились? – сосредоточился он на Спортсмене.
- Пока не знаю. – ответил тот.
- Ну вот и ладно, - усмехнулся Бурбон. – Однако, время обеда, - он посмотрел на Ходока:
- А что, Ходок! Давай ка наденем пижамы с шапочками, да сходим в блок «Д» и отобедаем с народом, как бывало?! А!? Сергеевна, глядишь, повеселит чем-нибудь…
- Да пошел ты… - спокойно ответил Ходок.
- Угу, - не обиделся Бурбон, - видали? – кивнул он Спортсмену на Ходока, - церемониться перестал. Видимо, новая профессия стала налагать отпечаток… Ну да ладно… Как там говорит наш рифмующий друг: «Я пришел из ниоткуда рассказать про нипрочо,…, мой язык обэриута вывалился на плечо, - Бурбон поднялся из кресла, - я вам жестами умело не могу все показать, - он прошел к окну и закрыл его, - дело! Надо делать дело! А не языки чесать».
Бурбон вернулся к столу, сунул руки в карманы брюк и закончил:
- Отыгрываете пьесу. Оба. И катитесь на все четыре стороны. Оба …
Он помолчал, посмотрев поочередно на каждого, вынул руки из карманов и направился к выходу из курилки. В дверях обернулся; Ходок гасил окурок в пепельнице, Спортсмен, не изменив позы, смотрел на кресло напротив.
- Только мне не мешайте. Не надо, - сказал Бурбон и закрыл за собой дверь.