Глава 9,0.
По прежнему избегая метро, троллейбусами и трамваями они добрались до северных районов Щемиловки. Ходок, игнорируя вопросы Стечника, повел его пешком от Пролетарки в направлении Купчино.
Они уперлись в насыпь, двинулись вдоль нее, и Ходок нашел тропинку, крутую, под стать насыпи, и извивающуюся по ней. Перескакивая рельсы, стрелки и лужи, они миновали железнодорожное полотно и уткнулись в бетонный забор. Ходок осмотрелся.
- Подсади-ка меня, - попросил он Стечника.
Андрей соорудил из рук замок и принял в него ступню Ходока. Сил Тимки Свиридова хватило лишь на то, чтобы руки не расцепились, и Ходок по плечам, ругаясь, взобрался на изгородь.. Оседлав ее, он склонился вниз, протягивая пятерню в вязанной перчатке и прохрипел:
- Заползай.
Стечник, схватившись за руку, вскарабкался на забор и сел рядом с Ходоком.
- Прыгай так, чтобы ступни были вместе, - сказал Ходок и соскользнул со стены. Стечник последовал за ним. Оступился одной ногой, падая набок. Попытался сгруппироваться. Тимкино тело подчинилось плохо. Ушибся плечом..
Так и ключица уйдет, подумал, вставая и глядя вслед уходящему Ходоку.
Догнал его.
Они оказались в месте до странности схожим с гаражным комплексом возле санатория; такие же металлические коробки, проволока вокруг; с той лишь разницей, что место было абсолютно нехоженое. Не было даже намека на фантики, занесенные ветром. Так было тихо. Стечник вдруг ощутил, что еще ни разу не было так тихо. Вокруг. В нем самом; вплоть до карманов. В Ходоке.
Они подошли к одному из железных коробов, и Ходок снял обрезок пластиковой бутылки с замка на его воротах.
- Ты собираешься угнать машину? – спросил Андрей.
- Нет. Это машина моего приятеля, - Ходок возился с замком. – Ты же видишь – я ключом открываю… Минус только один: у нас нет документов. Ни на машину, ни на нас.
Автомобиль оказался жигуленком третьей модели.
- Запомни его номер и иди к воротам, - приказал Стечнику Ходок. – Встань возле шлагбаума, и когда я подъеду, просто подними его. На охрану внимания не обращай. В будке сидит дедок; он не успеет даже выйти.
Андрей отправился в сторону, указанную Ходоком, и через минуту, свернув за ряд однообразных стальных коробок, оказался возле будки охранника. Шлагбаум нависал над большей частью выезда. Стечник попробовал его поднять; полосатая рейка легко поддалась. Из будки не доносилось ни звука. Подъехал Ходок, и Стечник забрался на пассажирское сиденье.
Они ехали какое-то время вдоль железобетонного забора, и Андрей осматривался, пытаясь определить, где они находятся.
- Выберемся на Витебский, а там совсем недалеко до места, - сказал Ходок.
Проехав через площадь с круговым движением, они свернули в карман, и Стечник оглянулся.
- Менты!.. – выдохнул он, посмотрев на Ходока.
Тот глянул в зеркало и прибавил газу. Сзади действительно неведомо откуда взявшийся замаячил уазик с мигалкой на крыше. Он свернул за ними в карман; мигалка не горела, но уазик не отставал. Ходок вырулил на основную проезжую часть и добавил газу еще.
Над уазиком вспыхнул маячок.
Ходок выругался, и выжимая из двигателя максимум оборотов, погнал машину к показавшемуся впереди перекрестку. Он лихо вложил жигуль в поворот, и они понеслись в сторону Благодатной. За спиной взвыла сирена.
Свернув под железнодорожный мост, Ходок крутанул баранку вправо, и за окном понеслась платформа Воздухоплавательного Парка.
Игнорируя сигналы светофора и выжимая из трехи последние соки, Ходок гнал к Лиговке. Где-то далеко впереди раздался вой сирены. Видимо, из уазика сзади уже передали ближайшему патрулю о приближении торопливых автолюбителей.
Вскоре впереди замаячил синий свет над крышей оперативной машины. Ходок убавил скорость, зачумлено озираясь, и повернул налево в ближайшую улицу. Они проехали до маленькой круглой площади, засаженной в центре кустами, и Стечник с ужасом увидел, что дальше никакой улицы нет; ворота какого-то предприятия, наглухо закрытые, и вокруг голый железобетонный забор. Тупик.
Ходок бросил педали, и машина, фыркая и пытаясь заглохнуть, поползла по кругу.
Патрульный экипаж в белых Жигулях остановился, свернув в улицу и не доехав до площади метров сто. Стечник видел, как из машины вышел человек, и поблескивая белыми полосками на униформе, неторопливо направился в их сторону.
Тройка, дергаясь и неровно урча на первой передаче, замыкала круг. Ходок по прежнему не трогал педали, наблюдая за приближающимся милиционером. Тот призывно помахал рукой, словно знал, что беглецы теперь никуда не денутся.
Ходок вывернул ему навстречу, резко воткнул третью скорость и дал газу. Провернув колеса, машина полетела прямо в серый с белыми полосками силуэт в центре дороги.
Милиционер схватился за кобуру и отпрыгнул в сторону. Жигуль чиркнул правым зеркалом о ткань униформы, и Стечник увидел удивленное лицо коллеги, пытающегося устоять на ногах и вынуть пистолет. Водитель оперативной машины выскочил из-за руля и вытянул вдоль крыши руку, целясь в проносящихся мимо психов.
Стечник зажмурился, ожидая услышать хлопок, но выстрела не последовало. Когда он открыл глаза, прямо на них в улицу свернул добравшийся, наконец-то, до места событий уазик.
- Ходок, врежемся! Сворачивай! – завизжал Андрей Тимкиным голосом.
- Это их забота – сворачивать, - прохрипел Ходок, ведя машину на таран.
Уазик шарахнулся в сторону, и чуть было не опрокинувшись, остался сзади, став поперек улицы. Тройка вылетела на Витебский проспект и с трудом вложилась в поворот. Сзади взвизгнули тормоза, и метнулся в сторону свет фар. Секунды Ходок вел машину на всех оборотах, и вдруг оттормозившись, бросил жигуль в поворот на улицу, параллельную той, на которой остались их преследователи. Тройка пронеслась мимо жилых зданий, и они вновь оказались в тупике. Сзади опять взвыла сирена… Так быстро!? Стечник обмяк на сиденье.
Ходок оглянулся:
- Еще одни?!
Он свернул во двор между двумя домами и загнал машину на детскую площадку.
- Бежим. Быстрее, - сказал он Стечнику.
Андрей вывалился из двери и бросился за Ходоком, который с разбегу пролез в дыру в заборе, ничего не огораживавшем. Буквально в трех метрах от дырки забор обрывался, и его можно было обежать, но дыра была ближе. Стечник проскочил в нее вслед за Ходоком и услышал, как сзади во двор въехал очередной патруль.
Добежав до пятиэтажки в глубине двора, Ходок заскочил в ближайший парадняк и бросился по лестнице вверх. Стечник, поспевая за ним, почувствовал, что начинает паниковать. Куда они бегут?! Это же ловушка, даже если чердак не заперт.
Между четвертым и пятым этажами Ходок остановился и осторожно посмотрел сквозь окно во двор. Отпрянув от стекла, он глянул на Стечника и приложил палец в перчатке к губам. Андрей присел на корточки, прислонился к стене и бессильно положил на колени руки.
Ходок обвел взглядом двери на пятом этаже, затем на четвертом, и решительно направился к одной из них. Стечник проводил его взглядом и поднялся. Ходок нажал кнопку звонка, подождал немного, и еще дважды настойчиво позвонил. Щелкнул замок, и дверь открылась. Ходок протиснулся в квартиру, отталкивая кого-то, стоявшего за дверью, и громким шепотом кинул Стечнику:
- Сюда!
Андрей быстро заскочил следом за ним и увидел миниатюрную очкастую дурнушку, удивленно открывшую рот, и с каким-то восторженным ужасом смотревшую на них.
- Веди себя тихо, и все будет хорошо, - прошипел на нее Ходок, и быстро обернувшись, щелкнул замком на дверях.
Очкастая, неопределенного возраста дамочка в пестром халатике, попятилась, и наткнувшись на стул сзади, села на него. Ходок стремительно приблизился к ней, и наклонив лицо почти вплотную к дернувшимся очечкам, поднял палец, чуть ли не ткнув им в нос между окулярами:
- Мы – бандиты. Веди себя хорошо, и все будет нормательно.
Он выпрямился, осмотрелся, прислушиваясь, и уже более спокойно спросил:
- Кто-нибудь еще в квартире есть?
- Муж, - шепотом ответила очкастая.
- Где он?
- Спит, - так же шепотом проговорила дурнушка.
- Где кухня? – снова склонился над ней Ходок.
- Там, - она мотнула головой за спину.
- Пошли, - Ходок взял ее за руку и заставил подняться со стула.
Все трое прошли в кухню, и Ходок усадил хозяйку в углу возле окна.
- Мы немножко у тебя перекантуемся, а потом уйдем, - сказал он, быстро посмотрев в окно и довольно долго на очкастую.. – Свет включать не будем.
Ходок сел, женщина осторожно вздохнула.
- У тебя выпить есть? – спросил Ходок, продолжая ее внимательно разглядывать.
- В другой комнате, - она судорожно шевельнулась под своим пестреньким халатом, собираясь встать.
- Неси. – Ходок не спускал с нее глаз.
Женщина поднялась, и, осторожно ступая, двинулась мимо Стечника из кухни. Андрей сделал шаг в сторону, давая ей пройти, и вопросительно посмотрел на Ходока. Тот улыбнулся и проговорил, обращаясь к женщине:
- Если хочешь, можешь пригласить мужа.
- Она нас не сдаст? – спросил Стечник, когда хозяйка вышла.
- Ты когда-нибудь видел, как кошка попадает под трамвай? – спросил Ходок, расстегивая свои дурацкие сапоги и расправляя над ними флотские клеша.
- При чем здесь кошка? – не понял Андрей.
- Она бежит рядом с крутящимся колесом, догоняет его и ныряет под реборду… для нее это – завораживающее действо… - Ходок привел-таки брюки в свободу над сапогами и стал похож на партизана в самоволке, - и кошечки нет… Отправляется на соскок.
Стечник, не понимая, глядел на Ходока. Тот перестал улыбаться:
- Нет у нее никакого мужа. Живет одна и хочет приключений… Потому и дверь открыла. Ей все равно: что в этот халат и очки наряжаться, что двери открывать кому ни попадя… И водка у нее наверняка будет непочатая.
Появилась очкастая, держа в руках нераспечатанную бутылку коньяка. Ходок поманил ее жестом к себе. Женщина подошла, протянула ему бутылку и села в своем уголке, снова осторожно вздохнув. Ходок осмотрел горлышко бутылки, глянул на свои руки в перчатках и вернул коньяк очкастой.
- Открывай, - насмешливо проговорил он.
Женщина довольно быстро и даже как-то изящно откупорила бутылку и посмотрела на своих нежданных визитеров. Во мраке трудно было разглядеть выражение ее лица.
Стечник машинально повертел головой, ища стаканы, и женщина махнула рукой в сторону ящика, висевшего над раковиной:
- Стаканы там, молодой человек, - шепотом произнесла она, зажала донышко бутылки между колен, сложила кисти вокруг горлышка и оттопырила мизинчик.
Стечник, стараясь не шуметь, нашел в сушилке три стакана, и подойдя к столу, замер, прислушиваясь. С лестницы донеслись глухие голоса.
- Вы не будете делать со мной ничего плохого? – настороженным шепотом спросила очкастая.
- Мы будем делать с тобой только хорошее, - таким же шепотом ответил Ходок, - наливай.
Стечник поставил стаканы на стол.
Они хрустально звякнули, и хозяйка стала настраивать коньячную струю.
Налив одинаково всем, она посмотрела на Андрея и добавила в два стакана еще на палец. Стечник собрался было взять один из них одновременно с Ходоком, но был опережен хозяйкой. Ходок усмехнулся и чокнулся; сначала с хозяйкой, а затем со Стечником.
- Как тебя зовут? – спросил он очкастую.
- Нина.
- Будем знакомы, Нина, - Ходок поднял стакан. – Мы представляться не станем, извини.
- Я не в претензии, - тихо сказала Нина, пожав плечами, - я понимаю.
Она залпом выпила, встала, и подойдя к холодильнику вынула из него тарелку с котлетами и колбасу.
Звуки на лестнице затихли. Ходок налил еще, соблюдая порции, предложенные Ниной, и достал папиросы.
- Ты не против, если мы покурим? – спросил он нарезавшую колбасу Нину.
- Курите, - тихо ответила та и поставила рядом с бутылкой блюдце. – Это для пепла, - ткнула она в него пальчиком.
Ходок задымил, навалившись на стол и подперев щеку рукой, наблюдая за движениями Нины.
- Домой поздно возвращаешься? – спросил он ее.
- Бывает. – Нина поправила очки и сложила нарезанную колбасу на тарелке.
- И часто бывает?
Она пожала плечиками и села:
- Частенько.
- Будь осторожна, когда ходишь поздно одна, - Ходок стряхнул пепел и взялся за стакан, - город полон маньяков.
Нина пожала плечиком, неопределенно кивнув головой, выпила коньяк, опять до дна, и взяв кусочек колбасы опять поморщилась:
- По моему, я не представляю для них интереса.
Ходок откинулся назад, усмехнувшись, осушил свой стакан и весело глянул на Стечника. Тот тоже выпил, поискал глазами куда бы сесть,, придвинул к столу табурет и шлепнул на него худосочный Тимкин зад.
- Для маньяка представляет интерес любая доступная женщина.. в пределах досягаемости рук.. предпочтения лишь в нюансах.
- Возможно, - согласилась Нина, и вынув из кармана халатика узенькую белую пачку, достала из нее тонкую сигарету.
Ходок протянул в ее сторону руку и щелкнул зажигалкой. Нина слегка подалась вперед, прикуривая, и Стечник в свете огня разглядел, что лицо ее – совсем-совсем никакое.
- Женщины, Нина, - снова заговорил Ходок, - потому и попадают в руки маньяков, что слишком их не дооценивают в ближайшем приближении… Ведь то, что перед ними маньяк, или даже за минуту до того, как это становится очевидным, почему-то им не ясно. .. Хотя в глазах у него все написано. В темноте разглядеть это бывает сложно, но никто не мешает чувствовать другими местами.
Нина молча курила, глядя куда-то в стол, а Ходок затушив папиросу в блюдце и закинув руки за голову, посмотрел в сумеречное окно и, как показалось Стечнику, чуть ли не мечтательно проговорил:
- Бывает, смотришь на лицо женщины и понимаешь, что она никогда, никогда не согласится на анал... А ведь бывает, что придя в себя, она может лишь кричать, и лучшим для нее становится лишь забытье.
Он положил руки в перчатках перед собой на стол, посмотрел на бутылку и добавил:
- Я это знаю по работе.
Стечник покосился на него и поровну налил коньяк в стаканы. Все в молчании выпили...
- Он будет идти за тобой, подбирая шаг, и если зима, ты даже не услышишь скрипа снега под его ногами.. В этой игре, Нина, он – профессионал. Остальные – дилетанты.. и ему не надо оправдывать свою охоту… Если ему и надо что-то оправдывать, то только необходимость этой охоты, и оправдывать только перед собой.. Ведь награда для него – теплая попа, Нина, а наградами своими он привык распоряжаться полностью.
Ходок налил коньяка. Только себе. Выпил, и улыбнувшись очкам напротив, сказал очень спокойным голосом:
- Поэтому будь осторожной, Нина, и всегда носи в сумочке фонарик.
Нина смяла в блюдце сигарету, плеснула себе коньяка, вздохнула, держа стакан на весу, и не на кого ни глядя, выпила.
- Может быть чаю попьем? – предложил нерешительно Стечник.
- Нет, - ответил Ходок, -пора идти.
Они вышли, не попрощавшись с Ниной. Она так и осталась за столом с недопитой бутылкой и даже не пошла закрыть за ними дверь. Было далеко за полночь. Ходок с Андреем выглянули из парадной; было тихо. Пройдя вдоль дома, они вышли на улицу, ведущую к Витебскому проспекту, и Ходок, закуривая, сказал:
- Не оглядывайся и не смотри по сторонам. Все должны видеть двух человек, не имеющих к тому, что здесь недавно было, никакого отношения.
- А куда мы должны были приехать? – спросил Стечник.
- На Цветочную улицу, и там загнать машину за денежки.
- Без документов?
- Ну, так ведь и недорого.
- А как же твой приятель? Он не против продажи?
- Ему не до этого.
- Почему? – удивился Андрей.
- Он отсутствует.
- Занят? Или умер?
- Нет.
- Что ж с ним случилось?
- Какая тебе разница?.. Хорошо!.? – Ходок остановился, пытаясь поймать такси, - машины все равно теперь нет и денег заработать не удалось. Она была, кстати, только оформлена на приятеля. Я на ней иногда по доверенности катался.
- И где же теперь доверенность? – спросил Стечник милицейским голосом, обратив внимание на то, что Ходок пропускает частников и старательно вываживает желтых волг.
- Доверенность вместе со всеми документами сгорела на фиг.
- Как сгорела?.. А почему ты частника не ловишь?
- А вместе с ней сгорел еще и дом, - добавил вдруг Ходок, останавливая, наконец, желтого извозчика. – А на такси, - он обернулся к Стечнику, открывая заднюю дверь, - меньше шансов быть остановленным гибэдэдой… Правда, шеф? – окликнул он водителя.
- Не беспокойтесь, парни, - отозвался тот, - скажите куда ехать, и все будет по чертежам.
Стечник с Ходоком разместились на задних сиденьях, таксист посмотрел на них в зеркало и оглянулся:
- Ну и видок у вас, ребята. Деньги-то есть?
- Есть, не беспокойся, - Ходок вынул из недр бушлата старинного фасона замшевый кошелек, щелкнул шариками на его чреве, и вытянув четыре сотенные купюры из толстого рулончика, свернутого внутри, протянул их таксисту.
- Куда вам? – осведомился тот, приняв деньги.
- На Петроградку к Горьковской, - сказал Ходок, - и сильно не гони. Нам приключения ни к чему.
Пока ехали, Ходок дважды успел покурить. Стечник пытался расспросить его о работе, упомянутой в гостях у Нины, но Ходок, сказав:
- О прошлом ни слова, - попросил таксиста сделать радио по громче.
- А что будем делать на Горьковской? – не унимался Стечник..
- Пока не знаю, - сказал Ходок, - посидим, осмотримся. Там видно будет.
Время открытия калитки давно миновало, и Стечник предложил переночевать на квартире Ходока, а завтра утром отправиться на Наличную, чтобы застать жену, уходящую на работу, и дочерей, идущих в школу.
- Посмотрим, - ответил Ходок.
Спустившись с моста, таксист проехал по Каменноостровскому, и свернув на Кронверкский, остановился. Путники покинули машину, перешли трамвайные пути, и углубившись в парк, оказались возле ряда стеклянных павильонов с игровыми автоматами. Тут же было небольшое кафе, над дверью которого светилась вывеска «24».
Не смотря на позднее время, народу в кафе было много. Деревянные столы, вытянувшиеся от стен перпендикулярно проходу, были почти все заняты посетителями. Ближе к барной стойке за столом, уставленном водкой и обильной закуской, группа чернявых парней что-то громко и гортанно обсуждала. Сразу за ними сидел одинокий мужчина, уткнувшийся в развернутую газету. Перед ним стоял пластиковый стакан с едва пригубленным пивом. За следующим столом стайка девушек, по виду студенток, сидела в таком изобилии и так широко, что втиснуться напротив увлеченного газетой неспешного любителя пива не было никакой возможности. Девчонки смеялись, пиликали телефонами и шуму создавали не меньше гортанных парней.
Пока Стечник осматривался, выбирая куда бы им приткнуться, Ходок заказал бутылку водки, пельмени и шашлык. Народ в кафе был самый разношерстный, и на новых посетителей никто не обратил внимания. Все были заняты разговорами с курением и выпивкой под закуску и без.
- Сейчас кого-нибудь вытурим, - проговорил Ходок, глянув на Стечника, так и не выбравшего, куда им сесть. – Пойдем ка к тому дядьке, - кивнул он в сторону огромного детины, сосредоточенно поглощавшего пищу в одиночестве за самым дальним столом. Детина прихлебывал пиво из пластикового стакана, заливая им проглатываемые куски, и отвлечь его от этого занятия могло, по видимому, лишь другое пиво.
Ходок с Андреем подошли и сели напротив детины. Тот сделал огромный глоток и прервал пожирание, переводя дух.
- Не полегчало? – спросил его Ходок.
- Чего? – уставился на него детина.
- Не помешаем? Спрашиваю.
- Нет. – буркнул обжора и принялся вновь заправлять себя едой.
- Хорошо молчим, - через некоторое время проговорил Ходок, оглянувшись на стойку.
- Да-а... Ничего молчится, - с полным ртом пробурчал детина.
- А разве нам нечего друг другу сказать?
Детина не удостоил собеседников ни словом, ни взглядом.
- Все молчите? – Ходок явно решил навязать беседу, - неужели, говорю, нам нечего сказать друг другу?
- Ты всегда так навязываешься? – набычился детина, прикладываясь к пиву.
- Почему же «навязываюсь»? – Ходок сохранял невозмутимость. – Просто люблю поговорить… А что вопросы задаю; так это у меня голос такой, когда говорю… Даже с самим собой когда говорю, все стараюсь вопросы задавать, чтобы отучиться говорить. Вот знаю, что люблю говорить, и знаю, что это – вредная привычка. – Ходок доверительно посмотрел на детину, состроив приветливую улыбку, - и чтобы от этой привычки избавиться, стараюсь вопросик покаверзнее задать, так, чтобы ответа на него не знать… А то ведь, когда ответ знаешь, то начинаешь отвечать, и опять, получается, говоришь…
Ходок зажал руки в перчатках между колен, и навалившись на стол, улыбнулся еще приветливее:
- А молчание – оно, ведь, золото… Язык один, а ушек двое. Значит говорить надо вдвое меньше, чем слушать.
Детина отставил тарелку и внимательно глянул на Ходока. Затем перевел взгляд на куртку Стечника, из ворота которой выглядывала зеленая в клетку рубашка, и посмотрел Андрею в глаза. Стечник поднял брови и неопределенно пожал плечами.
- Я говорю, - продолжал Ходок спокойно и весело, - молчание – золото; а как заговариваешь, не прислушиваясь, получается, что режиссера перебиваешь и золота лишаешься…
- Да ты, часом, не того?.. – детина коснулся вилкой виска и ткнул ею в тарелку, продолжив есть. – С головой у тебя все в порядке?
- Вот видите!.. – Ходок перестал улыбаться, - и вы разговорились!?. Вот уже и в беседе участвуете… и вопрос даже задали.. А у меня для вас новость.. Все, что вам нужно, лежит в прежнем месте, - он приложил руку в перчатке рупором ко рту и зашептал:
- Со всеми вытекающими… Больше, наверняка, ничего не будет… И можно заканчивать.
Ходок глазами показал детине на его тарелку. Тот исподлобья бросил взгляд на руку в вязаной перчатке; Ходок вытащил вторую руку и приложил ее с другой стороны рта, собираясь шептать дальше.
Детина встал, не допив пива, поморщился, и натянув на голову круглую шапочку с козырьком, не оглядываясь, направился к выходу.
- Ну, хоть денег дайте, - бросил ему вслед Ходок…
Девушка принесла водку и шашлык с пельменями. Собрала оставшуюся после детины посуду. Не слишком аккуратно протерла стол и удалилась за стаканами. Ходок пересел на место детины и посоветовал Стечнику сесть рядом. Теперь все кафе со стойкой, выходом и посетителями было у них перед глазами. Обстановка не изменилась нисколько. Студентки так же щебетали, перемежая смех глотками пива. Чернявые парни рокотали гортанями, и даже мужчина с газетой в руках не сделал, похоже, ни одного глотка из своего стакана. Остальные пили и ели, и Андрей с Ходоком занялись тем же.
- Видишь мужика с газетой, делающего вид, что пьет пиво? – спросил Ходок, заедая шашлык пельменями.
Стечник посмотрел на единственного в кафе читателя и налил водки.
- Ты думаешь, он читает? – Ходок поднял стакан, дожевывая пельмень, - зуб даю, что он уже поименно знает большинство веселящихся студенточек. – Ходок выпил, - и даже по голосам может определить, где Маша, где Наташа.
Одна из подружек за девичьим столом, смеясь, говорила по мобильнику, цыкая на своих юных собутыльниц, чтоб не шумели.
- Все, девчонки! Поехали; нас ждут, - чуть ли не взвизгнула она, пряча мобильник в сумочку.
Вся компания зашевелилась, задвигала бедрами, вставая и облачаясь в пальто и курточки. Смех и повизгивание при этом только усилились.
Когда студентки, весело галдя, покинули кафе, мужчина с газетой одним глотком осушил свой стакан, встал, сложив чтиво в карман и не спеша вышел на улицу.
- Ого, - сказал Стечник, наливая по второй; себе поменьше, а Ходоку больше половины, - ты знаешь этого человека?
- Я этих людей, - Ходок помолчал, - можно сказать, чувствую… Ты думаешь, чем он сейчас займется?
Стечник неопределенно хмыкнул, выпил и продолжил есть.
- Все девки в одну тачку не влезут. Этот с газетой посмотрит, куда они пойдут и постарается поймать машину раньше. Попросит водилу постоять, будет развлекать его беседой, ездить по ушам о том, что его приятель вот-вот должен подойти, и тогда они, мол, поедут. А сам с девок не будет сводить глаз. И когда останутся две-три не поместившиеся в тачке, он скажет водиле, что пора ехать. Не исключено сымитирует звонок с мобильника не существующему приятелю; мол, тот задерживается, и ждать его не надо. Они тронутся, и он предложит водиле прихватить девок; мол лишняя пара сотен не помещает, мол, ты и так со мною время потерял в ожидании.
- А если девки не поедут? –жуя, спросил Стечник.
- А это, - Ходок многозначительно поднял вилку, - для газетного парня еще и лучше. Он проедет мимо, оглядываясь и делая озабоченное лицо, и вдруг остановит водилу, вспомнив, что не подружка ли его дочери там была? Вот негодница; видимо узнала его, потому и в машину не сели? Они же должны были с его дочерью над конспектами сидеть, а не по темным улицам шаркаться. Подожди кА, подожди, скажет он водиле, давай кА посмотрим куда они поедут. И денег пообещает нормальных; дочка, все-таки где-то пропадает. Они проведут девок до места, куда те приедут, и там он, рассчитавшись, водилу отпустит.
- Ну а дальше что? – усмехнулся Стечник.
- А дальше он будет терпеливо ждать, - не мигая уставившись в глаза Андрея, проговорил Ходок. – Такое сытное по количеству молодых девчонок место, не исключено, станет для него кормушкой на долго… Может быть даже, не на один год. С перерывами…
- Страсти ты какие рассказываешь, - Стечник поморщился. – Ты думаешь, что он – маньяк? Как же он будет их отлавливать?
- Ему не надо их отлавливать. Они будут сами идти к нему в руки… С таких тусовок, какую наметили эти студенточки, какая-нибудь из девочек обязательно уйдет раньше. Если выйдут две или три; не беда; проводит по той же схеме. Пойдут пешком, если недалеко живут – очень хорошо. Поймают такси - тоже не плохо; схема-то отработана. В любом случае, - Ходок прикончил шашлык и уставился на оставшиеся пельмени, - он будет точно знать место тусовки, а так же и то, где живут как минимум две из них.. а то третья-пятая… Причем, не исключено, что одна из них исчезнет уже этой ночью.
Стечник прекратил есть.
- А если они сядут к нему в такси сразу? – спросил он голосом отца двух дочерей.
- Процесс пойдет стремительнее, - молвил Ходок, вонзая вилку в пельмень, - мясо совсем и внезапно рядом, но более непредсказуемо.
Он заправил пельмень в рот и ухватился за бутылку:
- Этот случай больше щекочет нервы, но из-за непредсказуемости заставит газетчика быть осторожнее и плавнее. Он все равно станет обладателем одного из тел. Только в данном случае тел ему захочется более, чем одного..
Ходок принюхался к водке:
- И тогда перед ним встанет нелегкий выбор… А нахватил он их еще в метро. Там человека водить проще пареной репы; народу много, все спешат в разных направлениях, и кто за кем следит... совсем не уследить.
Ходок приложил к Стечниковскому стакану свой, затем коснулся им бутылки и проглотил напиток.
- Да ты не грусти, Андрей, - обратился он к задумавшемуся менту. – Как говорит Геолог: лучше лежать на газоне, чем под ним… Так что радуйся, что ты не баба.
- Скажи, - Стечник медленно положил вилку на стол, - то, что ты сейчас рассказал, ты сам когда-нибудь делал?
Ходок усмехнулся, вынул из пачки папиросу и смял мундштук.
- Если я скажу «да», - он прикурил и, улыбаясь, затянулся, - ты что же, сообщишь этой публике, - повел он рукой с папиросой в воздухе, - что пьешь водку в обществе маньяка? Или сдашь меня своим коллегам? .. А если я скажу «нет», ты мне поверишь?
Лукавое издевательство, сквозившее в тоне Ходока, начало раздражать Андрея.
- А сидя перед телевизором в кругу семьи, этот парень с газетой будет искренне возмущаться бездействию правоохранительных органов, - продолжал глумиться Ходок, - и если у него, как у тебя, растут дочки, он их старательно проинструктирует и пригрозит наказанием за позднее возвращение домой. И они будут его слушаться, и будут благодарны папе. И правильно сделают… И вырастут в нормальных мамок, которым никогда даже в голову не придет, как развлекается дедушка их детишек... А дедушка будет лишь посмеиваться над попавшими в руки правосудия собратьями по специальности.. Но эту специальность, - Ходок снова поджег потухшую папиросу, - он никогда не бросит. Это – единственное, что заставляет его жить.. То есть: чувствовать себя двигающимся. Это, если хочешь, основная первопричина его внутреннего позыва к действию… Интенция, так сказать…
Они доужинали и покинули кафе. Пересекли Каменоостровский, и дворами-колодцами, глухими улицами, переходя по диагонали пустые перекрестки, вышли к Аптекарской набережной, откуда Ходок взял курс на Кантемировский мост. Перейдя на Выборгскую сторону, он закоулками вывел Стечника на Белоостровскую улицу, и снова дворами, через Торжковскую, на Ланское шоссе. Шли долго. Когда добрались до квартиры Ходока, на сон осталось не более трех часов. Скинув куртку, Андрей упал под маузеровой кобурой и мгновенно уснул.
Проснулся он первым. Боясь опоздать к выходу домочадцев, и не обнаружив нигде часов, пошел будить Ходока, храпящего в соседней комнате. Войдя, увидел его, сложившим руки на груди, на раздвижном диване. Ходок выглядел как покойник, и если бы не его храп, можно было подумать, что это и впрямь мертвец; он лежал, вытянув ноги и выставив вверх подбородок. Стечник поймал себя на мысли, что впервые видит Ходока спящим и без перчаток. Обнаженные кисти лежали друг на друге.
Стечник поискал глазами часы. Ничего похожего в комнате не было.
Ходок шевельнулся, и руки на его груди расползлись в стороны. Он повернул голову, свистнул ноздрями и снова захрапел. Стечник бросил взгляд на его руки, и что-то заставило его приглядеться к ним внимательнее. Словно мелькнула какая-то мысль, таща за собой догадку, и Андрей склонился над Ходоком, всматриваясь в его пальцы. Бросился в глаза темного цвета ноготь на скрывавшейся только что кисти. Это был даже не ноготь, а скорее коготь. Он венчал указательный палец, и Стечник вдруг вспомнил рассказ Кудовчина. Странно, но до сих пор ему и в голову не приходило, где сейчас могут находиться его приятель-физрук со своими коллегами по школе. Мысли о собственном положении и семье все это время не позволяли Андрею даже вспомнить о ботанике, двоеборце и училке с подругой. Он пришел в раздумье на кухню, взял телефонную трубку и набрал «060». Женский голос сообщил, что времени пол-шестого. Коготь на пальце руки Ходока не выходил из головы. Андрей положил трубку и прислушался к храпу, доносившемуся из-за стены... Да мало ли у кого может быть такой ноготь?. Стечник встряхнулся: не может быть, чтобы тот, о ком рассказывал Кудовчин, и Ходок, были – один и тот же человек. , . В мозгах назойливо завертелся вопрос: « А почему этого не может быть?».
Андрей сел на табуретку и снова взялся за телефонную трубку. Посмотрел на нее, взвесил в руке и положил на место... « Не может быть, чтобы это был Езерский..»
Стечник встал, и вопрос в голове повернулся другой стороной: «А ты уверен в этом?». Андрей снова сел, беспомощно обводя кухню глазами, словно ответ был написан где-то на ее стенах, и осторожно похлопал себя по карманам; в них по прежнему ничего не было.
Похититель обезьян и младенцев, человек из-за которого с ним произошла вся эта история, храпит на диване за стенкой?.. Невероятно!?.
«Почему невероятно?» Неумолимый вопрос в голове Андрея повернулся своей последней гранью. Храп за стеной прекратился и стало слышно, как Ходок завозился, просыпаясь. «Так возился ботаник в купе, устраиваясь на ночлег», вспомнил почему-то Андрей. «Причем здесь ботаник?», Стечник шумно вздохнул, «Рядом в комнате совсем не ботаник – этот точно.. Да и была ли тогда ночь?.. Боже.. Что со мной происходит?». Он схватил голову руками и сжал виски.
- Будун никак мучает? – входя на кухню спросил Ходок. Он снова был в вязанных перчатках и бушлате.
Стечник посмотрел на него, и не уловив в его движениях ничего нового, словно это новое вдруг почему-то должно было появиться, спросил:
- Ходок, у тебя имя есть?
Ходок попил из-под крана воды, вытер рот тыльной стороной перчатки и посмотрел на Андрея, как доктор на дебила:
- Видишь ли, юноша, я начинаю уставать от повторения одного и того же.
- И все-таки?..
Ходок скривился:
- Я уже говорил тебе: не напрягай прошлое, - он вдруг заметил, что Стечник не сводит глаз с его рук.
Ходок тоже посмотрел на них. Повертел ладонями так и сяк, и внимательно и насмешливо уставился на Андрея.
- Тебя случайно Васей не звали? – медленно проговорил тот.
Ходок сел на табурет, продолжая глядеть так же насмешливо.
- А может быть даже Василием Николаевичем? – еще медленнее и с угрозой спросил Стечник, - а фамилия Езерский тебе ни о чем не говорит?..
- Ты еще рявкни, как Маршалл «отвечать!», и я с тобой никуда не поеду, - Ходок поднялся, хлопнув себя по коленям. Он выглядел выспавшимся и спокойным. – Вот что! Если ты все еще хочешь увидеть свою семью, то пора идти. Нам нужно по пути еще кое с кем встретиться; это на Чкаловской, а времени уже в обрез. Поэтому давай кА без лишних вопросов двинем в дорогу…
- Какая в задницу встреча кое с кем? Ты обещал, что мы не будем отвлекаться.
- Я обещал, что помогу тебе, если ты поможешь мне; и обещал, что при этом мы не будем отвлекаться..
- Да..
- Я рассчитывал на твою помощь при продаже машины, ты помог мне в этом?. Мы вынуждены отвлечься сейчас, потому что машину мы не продали, а просрали.. Ты помогал мне в этом молчанием, и это уже не плохо.. Просто, рассчитывал на эту машину не я один.. Поэтому мне надо это как-то загладить. И успеть это необходимо до твоей встречи с семьей.. Собирался бы ты лучше.. Ничего, что для этого я беру такой короткий тайм-аут?
Ходок помолчал, и повернувшись к Стечнику спиной, проговорил:
- У меня, как и у тебя, нет прошлого; только я это понял давно, а ты все никак не хочешь взять в толк.
Он направился к выходу, и глянув через плечо на последовавшего за ним Андрея, добавил:
- Твои вопросы не имеют смысла… Я просто не помню, как попал в периметр.
- Врешь ты все, - сказал Стечник, выходя за Ходоком на лестницу и наблюдая как тот запирает дверь, - ты говорил, что у тебя была работа. О ней ты почему-то помнишь.
- Это работа, которую я иногда выполняю теперь, - как-то невесело сказал Ходок и направился вниз по лестнице.