* С благодарностью Э.Элиот за историю..
о самых искренних и светлых чувствах,
задуманных Богом
.. ах, если б не было Бога...я без тебя давно б ..уже умерла
слишком грустно на свете в стране с половиной солнц....
слишком чуткой не будет весной...без тебя... весна...
мое сердце с рожденья сбежало ....под твой... утес...
.. я не знаю "где ты"...ошибусь - и - убъет меня....
........я не знаю "когда"...прогадаю....расплата-в-смерть
..........но рожденная свыше тебе ...навек отдана........
.............. не грусти... мы ведь..есть....
...........................только Верь....
27 сентября 2010
аа
«Сейчас ты нетронутая есть у меня»
Из книги Элизабет Элиот «Святость и Страсть»
( Реальной истории жизни любви и браке христиан, служителя миссионера Джима Элиота, трагического погибшего от копья вожака дикого племени, которому он нес Евангелие и его жены Элизабет Элиот)
....
"Джиму нужно было провести собрание еще в одном месте. Затем по пути в Чикаго, сидя в вагоне-ресторане поезда, он писал:
«Каждая минута выходных была заполнена визитами учебой и собраниями и осмотром достопримечательностей.. И все равно я был не в состоянии думать ни о чем более 5 минут без того, чтобы не вспомнить о тебе. Твоё лицо умирает вместе с моим сознанием, когда я иду спать, и воскресает, когда я просыпаюсь. Воспоминания, образы, взгляды, фразы зовут меня из этих прошлых недель , и я не могу вынести мысль о том, что это может быть не повторится, может быть, в течении нескольких лет.
Слёзы подступают к моих глазам в это утро больше, чем за все выходные дни. Твои слова о том, что просыпаясь, ты скучаешь обо мне пришли ко мне вместе с рассветом..
Анализировать это бесполезно.
…. Я люблю тебя Бетти, и сегодня утром чувствую это особенно остро.
Я никогда не забуду твоих ясных и широко открытых глаз в субботу на станции. Бесчувственный проводник вытолкал меня платформу заорав «Осторожно, ступеньки!», и захлопну дверь, лишив меня удовольствия смотреть на тебя и видеть как ты становишься меньше и меньше, пока не исчезнешь…совсем…..
………………………
……………….. «.. я благодарю Бога..жизнь стала на много полнее,
когда Он дал мне тебя.»
Под Сенью Всемогущего
Э. Эллиот
Письма и записи из дневников Джима Эллиота
Предисловие
«А что мы познали Его, узнаем из того, что соблюдаем Его заповеди. Кто говорит: „я познал Его", но заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины; а кто соблюдает слово Его, в том истинно любовь Божия совершилась: из сего узнаём, что мы в Нем. Кто говорит, что пребывает в Нем, тот должен поступать так, как Он поступал».
Эти слова из первого послания Иоанна, записанные примерно в 90-м году по Рождестве Христовом, воплотили в себе стержень жизни Джима Эллиота. Послушание ведёт к познанию. Послушание есть выражение любви к Богу. Послушание означает, что мы в Боге. И если мы в Нём, то поступаем, как Он. Некоторые из читателей этой книги совсем не могут утверждать, что они знают Бога. Некоторые, пожалуй, могли бы что-то такое утверждать, но в их утверждении, как замечает Иоанн, нет истины, эти люди — жертва самообмана. Третьи, возможно, знают Его и повинуются Ему, но иногда спрашивают себя, чего стоит это знание и послушание. Я думаю, всем эта книга о чём-то скажет. Если те, кто принадлежит к первой группе, хотят познать Бога, здесь они, может быть, увидят, как к этому придти. Принадлежащие ко второй группе откроют для себя, как много они теряют оттого, что их утверждения не подтверждаются делом. Читателей третьей группы эта книга, возможно, ободрит в дальнейшем следовании по их пути. Целью Джима было познать Бога. Его путь был послушание — единственный путь мог привести к этой цели. Его конец некоторые называют необычной смертью, хотя сам он перед лицом смерти указывал на то, что многие погибли, потому что слушались Бога. Джима и других погибших с ним восхваляли как героев, как «мучеников». Я с этим не могу согласиться.
Разве велика разница между «жить для Христа» и «умереть для Него»? Разве второе не является логическим следствием первого? Кроме того, жить для Бога значит просто, как говорит апостол Павел, умирать «каждый день» (1Кр 15:31); значит потерять всё, чтобы приобрести Христа (Флп 3:8). Так, теряя свою жизни, мы сберегаем её (Мф 10:39).
Связь между Богом и человеком — дело очень практическое. Её существование подтверждается в обычной повседневной жизни. Не будем забывать, что сегодня всякая связь с Богом покоится на том факте, что Бог прожил жизнь обычного человека: родился в хлеву, работал в плотницкой мастерской, проповедовал в маленькой рыбацкой лодке, сидел усталый у колодца и разговаривал с блудницей, ел и пил с простыми людьми, прошёл эту землю, принял позорную смерть — всё это для того, чтобы мы смогли Его познать. Никто не называл Его героем или мучеником. Он совершенно просто делал то, что повелел Ему Отец, и делал это с радостью.
Кто хочет познать Его, должен пройти тем же путём вместе с Ним. Слово «мученики» (martys) в библейском его понимании означает просто «свидетели». В жизни, как и в смерти, мы призваны быть свидетелями тем самым, что «поступаем так, как Он».
Думаю, что Джим Эллиот был таким свидетелем. Основанием для этой мысли служат его письма и дневники. Они не мои, чтобы мне запереть их. Они — часть человеческой истории, истории человека в его связи со Всемогущим. Все они — реальность. […]
Когда ему было двадцать, он молился: «Господь, пошли в моей жизни успех не в том, чтобы я занял высокое положение, но чтобы моя жизнь была открытым свидетельством о том, что значит знать Бога». И таким вот открытым свидетельством была его жизнь, по крайней мере для меня, и я внутренне, как никто другой, была с этим связана. Была ли эта жизнь чем-то из ряда вон выходящим? Я предлагаю эту книгу, чтобы читатель сам смог найти ответ. Если ответ будет утвердительным, если эта жизнь была как бы отпечатком жизни Христа, и в этом читатель найдёт что-то из ряда вон выходящее, — что тогда можно сказать о состоянии сегодняшнего христианства?
Введение
Будучи студентом, Джим в 1949г. написал следующие слова: «Нет, не глупец тот, кто отдаёт то, что не может удержать, и взамен получает то, что не сможет потерять».
Семь лет спустя, в один жаркий воскресный полдень далеко от своего колледжа и от комнаты, в которой он там жил, Джим и четверо других молодых людей заканчивали обед, состоявший из жареных бобов и моркови. Они сидели вместе на полоске белого песка на берегу реки Курарэй в глубине влажных лесов Эквадора и ждали прибытия нескольких человек из тех, кого они уже любили (хотя никогда), индейцев из дикого племени охотников за человеческими головами, теперь во всём мире известных под именем ауки.
Два дня назад частично исполнилось желание, родившееся ещё год назад. На песок, на котором теперь сидели те пятеро, ступили и встретились с ними трое индейцев. Первое радостное прикосновение, которого давно ждали и к которому тщательно готовились, было настоящим успехом. Молодой мужчина и две его спутницы вышли из чащи болотистых джунглей по ту сторону речки и, немного помедлив, пожали руку, протянутую им Джимом Эллиотом, который затем перевёл их через речку к остальным четверым. Вначале эти обнаженные индейцы были недоверчивы, и это понятно. Они знали о белых людях, которые летают по воздуху на таких вот больших птицах, вроде этой, что стояла теперь на песчаном берегу, и то, что они знали о белых, подсказывало им: белым доверять не стоит. Но каким-то образом за долгие пять недель, когда эти белые пытались показать им свой дружеский настрой, индейцы почувствовали, что здесь не было «вырыто никакой ямы». Белые люди сначала сбрасывали аукам подарки, которые племя получало и в предыдущие годы: махетас (вид тяжёлых тесаков для рубки кустарника), котлы и кастрюли, тесьму, шерсть. Всё это принималось с огромной охотой, и индейцы стали с нетерпением дожидаться гула жёлтого «Аяму», который регулярно выгружался у них (сомнительно, однако, чтобы племя, которое не умеет считать больше, чем до трёх, распознало семидневный ритм появления самолёта). Услышав гул мотора, они тут же сбегались отовсюду: с посадок маниока, из больших овальных покрытых листьями хижин, с реки, где ниже по течению на каноэ ловили рыбу. И вот они снова здесь — эти диковинные бледнолицые мужчины, которые кивают им и зовут их, а потом спускают на верёвке ведро, из которого можно будет взять эти замечательные вещи. Но что это? Вдруг в воздухе зазвучал голос. Тот человек говорил им на их языке: «Идите сюда! Мы ваши друзья. Мы желаем вам добра. Мы ваши друзья!»
Неужели эти не имеют намерения отнять у них землю, уничтожить посевы, убить их родственников, как это делали другие? Некоторые начинали верить этому голосу. В голову им пришла мысль: «Почему бы не поддержать этих людей? Может, это окупится тем, что удастся понять, чего эти люди на самом деле хотят. Может, удастся получить больше, если станешь играть по правилам чужаков».
В последующие недели индейцы стали отвечать на спускаемый подарок. В коробе, который стоял у их ног, они положили прекрасное головное украшение из перьев, искусно сплетенное и отделанное вокруг пальмовыми волокнами. Вскоре после этого какой-то особенно предприимчивый аука изготовил маленькую модель самолёта, которую он установил на крыше своей хижины. Может быть, он делал вылазки в дом Арафуно, отправную точку всех экспедиций, где точно также для всеобщего обозрения на столбе прикреплена модель самолёта. А может, мысль сделать эту модель пришла ему самому.
Однажды, когда в деревню снова прилетел самолёт, ауки услышали громкий мужской голос: «Мы остановились на Курарей. Приходите к нам». Теперь некоторые уже не могли больше сдерживаться. Всё ещё раздираемые сомнениями и страхом перед этими белыми людьми, два дня они оставались в нерешительности: из зарослей джунглей, в которых они умели так же легко скрываться, как леопард, они разведали то место. И всё же на третий день любопытство одержало верх над страхом. Приняв приглашение тех молодых людей, из чащи леса вышли трое индейцев, один мужчина и две женщины.
Кто такие эти белые люди? Братья тех обезьян с волосатыми руками и лицами, которые покачиваются между лиан? Или братья броненосца, который носит явно неудобную одежду и никогда не ходит голым? Может, они — сыны творца солнца, ведь они пришли с неба? Но при этом они смеются, говорят слова, которых нельзя понять, протягивают что-то съестное. Съестное? Видимо, да — это вкусно, хотя вкус у этого совсем не похож на всё то, что индейцы знали до этого (вряд ли можно сравнить корни маниока, мясо тапира, земляные орехи с сардельками, хлебом, лимонадом и горчицей).
И эта удивительная вода! Один из этих людей налил немного той воды на ладонь индейцу (между собой они называли его «Джордж»), и когда он растёр её по телу, то, как по волшебству, его перестали кусать мухи. Эти люди постоянно рисуют палочкой с чёрным концом какие-то особые значки на гладком белом листе. Потом они пристально смотрят на эти значки и повторяют слова, которые только что произнесли индейцы. Друг другу они говорят какие-то свои собственные странные звуки. Ведь это же, наверное, не слова?.. Хотя они явно друг друга понимают, общаются как будто. Но это невозможно слушать. И почему они не отвечают, когда говоришь с ними?
Одна из девушек заметила, что поверхность «Аяму» гладкая; это как… Нет, это ни на что не похоже. Как же они смогут объяснить всё это другим, когда вернутся домой? Это как лист платана? Да, но платан не бывает таким большим и твёрдым. Она восторженно прижалась к гладкому корпусу самолёта.
И как же может это существо летать? «Джордж» должен это обязательно выведать. Он заглянул ему в голову, потом под живот. Такими крыльями нельзя махать. Как же оно движется? Как смог, жестами и возгласами он объяснил пилотам, что не боится и хочет полетать.
Выше и выше поднимались они с ужасающим грохотом над деревьями. Каким чужим показался его близоруким глазам мир, ведь этот индеец из джунглей ничего не знал о широких просторах и далёких горизонтах. Всё, что он знает, — это коричневая земля под ногами, высота дерева, река, точнее короткий её отрезок до следующего её изгиба. Может быть, он залезал на дерево и высматривал над зелёным морем листьев дым, который указывал ему расположение дома, но «Джордж» никогда не видел ничего подобного этой широкой глади, что распростёрлась под ним теперь.
Вдруг его глаза остановились на месте, где сцена меняется, — люди, кругом бегают до смешного маленькие люди. Они такие же маленькие, какими были эти белые, когда они пролетали над ним. Это, наверное, его люди. Самолёт кружит ниже и ниже. Да, конечно, — вот его брат, отец, его бабушка. Взволнованно он кричит им что-то, а они с удивлением наблюдают за ним. Теперь самолёт взвивается выше. Он настолько вне себя от радости, что всё кричит и кричит весь обратный путь до самой реки, где вдруг навстречу ему развернулась белая гладкая песчаная полома. Со скрипом, продирающим до мозга костей, самолёт приземлился, прокатился немного, подскакивая, и деревья, наконец, остановились. Вот две его спутницы. Как он опишет им то, что ему довелось увидеть?
Ближе к вечеру молодая девушка убедилась, что пришло время оставить этих людей, которые явно не испытывали к ней никакого влечения. Она пошла вдоль песчаной полосы и уже начала удаляться, когда «Джордж» стал кричать ей. Но нет, она осталась твёрдой. Наконец, когда она скрылась в лесу, и он пошёл следом. Позже ушла и старшая женщина. И они поспешили через крутые холмы и болотистые низины в свою деревню, чтобы там, задыхаясь от волнения, поведать о пережитом. И когда они рассказывали, на них сквозь сумерки смотрели старые, покрытые чёрными свалявшимися волосами головы, которые молча, но недовольно качались из стороны в сторону. Между деревянными колышками, которые они носили в ушах, зрели тёмные планы.
На следующий день на том берегу Курарэй пятеро с напряжением ждали, что их друзья вернутся. Как и в предыдущий день они ходили туда и обратно по берегу и выкрикивали немногие фразы на языке ауков. Они выведали их у одной женщины из ауков, которая сбежала из племени и теперь жила на ферме недалеко от миссионерской станции. Но ответом на крики было лишь молчание древнего леса, который окаймлял с обеих сторон извилистую реку. Один раз упало дерево, и этот шум вызвал общее напряжение. Но больше ничего не последовало. Наконец, Джим Эллиот посмотрел на часы.
«Ладно, братья, ещё пять минут, и если они не появятся, я ухожу на тот берег».
Благоразумие удержало его от того, чтобы выполнить эту угрозу, однако всё время с обеда до вечера не принесло им за их ожидание никакого вознаграждения.
Соседи явно всё ещё совещаются, нужно ли снова пойти к этим белым и пригласить их в деревню. А кто же пойдёт? Они, наверное, и не знают, с каким нетерпением их здесь дожидаются.
Воскресное утро забрезжило безоблачным небом. Снова Бог услышал молитвы. Вода в реке не поднялась и не коснулась тонкой полоски земли, и погода лётная. Нейт, пилот, поднялся в воздух. После того, как он какое-то время покружил над деревней индейцев, он заметил, как примерно десять ауков двигались по реке в направлении четырёх его друзей.
«Наконец-то, — закричал он, когда самолёт снова приземлился на берег, — они плывут к нам!»
По рации Нейт сообщил об этом жене; они договорились снова связаться в 16.30.
После обеда они принялись сооружать на берегу миниатюрные джунгли и модель хижины: это должно было показать индейцам, когда те причалят к берегу (если они этим заинтересуются), что белые люди хотели бы придти к ним и жить с ними. И тут, как часто уже случалось, все пятеро запели вдруг и радостно:
Тебе доверились, Покров наш и Защита,
Мы не одни идём в страну врага.
Ты укрепляешь нас, в Тебе лишь мы сокрыты,
Тебе доверились! Ты нас послал.
Мы в имени Твоим отправились, спаситель,
Твоё ведь имя выше всех имён;
Ты Крепость и Скала для нас, наш Избавитель,
Тобой, Господь Иисус, наш дух пленён.
Мы верою идём и видим свою слабость,
Нам день за днём нужна лишь благодать.
Тебе в пути поём, Твою любовь мы славим —
Нас не отлучит никакая рать.
Твоё сражение — Твоею будет славой:
К Тебе взойдём с победой от скорбей
В ворота-жемчуга, ведь Ты даёшь нам право
Иметь участье в святости Твоей.
Предав себя самих и свои тщательно продуманные планы в руки Того, Кто явно вёл их до сих пор, они стали ждать ауков.
В тот же день после обеда, ещё до 16.30, тихие воды Курарей понесли тела пятерых товарищей, убитых людьми, ради которых они пришли туда, чтобы приобрести их для Христа.
Мир говорил о страшной трагедии, от которой цепенеет сердце. Мир не познал, как истинно слово веры, которое сказал Джим Эллиот:
«Нет, не глупец тот, кто отдаёт то, что не может удержать, и взамен получает то, что не сможет потерять».