Где в обвалинах нетленных разом закипела грязь,
Там Венерою Измена из руины родилась.
Неопрятная, нагая, с черной меткою во лбу
приплелась она, хромая в нашу светлую избу.
Стала окна конопатить, разбросала образа
Сын родился конопатый - не отцовские глаза
Муж по морю ветром реет, марши воина поет
В колыбели семя зреет - сын подкидышем растет.
Конопатый сын-подкидыш, нареченный Васильком
Поразишься, как увидишь: что в упоры, что мелькОм.
Очи - неба голубее, круто вьется рыжий чуб
Держит голову, робея, изо рта несмелый зуб
Как подсолнушки - ручонки, ножки - зарева лучи
Засвет дремлет. А в потемках титьки мамкиной кричит.
Ближе, ближе ветер к брегу подгоняет корабли
Шерудит..Тепло и негу мечет с неба до земли.
Трое лет без ясной вести о возлюбленном жила
И к Костлявой - что к невесте - ревновала, как игла...
В ту минуту огневарвар наводнил наш тихий край
Жег деревни черным гаром - утекай да погибай!
И меня могли бы ввергнуть в малахитовую тьму,
Же б не тот, что с ними первый : приглянулась я ему.
Он велел меня оставить жару, копьям да ножам
И вершить свое бесславье надо мною взялся сам.
Огневарвар ледоокий, кабы знал да вразумел
Что за сильственным пороком сердца прятался удел.
Тяжелы утроба, совесть...А душа, меж тем, легка.
И затем я, с глаза солью, сохранила Василька.
...Море гулом погоняет, в спину сыплются грома
Нашу гибель приближает малахитовая тьма,
Дремлет искорка родная в колыбели у печи,
Мужнина рука стальная в запертую дверь стучит...