Однажды он в дверь постучался ко мне,
Плешивый, лукавый, кровавый.
Вглядевшись, плечом прислонился к стене,
С вопросом, по поводу славы
Своей. И кепчонку в руках теребя,
Пальто распахнув до жилетки,
Продолжил: « Нет, батенька, дел до тебя,
Ни мне, не германской разведке.
А ты, кто такой, почитай демократ,
Сторонник разгульного НЭПа,
Но слава моя посильней во сто крат,
Вашего, полит – репа.
Хотя я не знаю, что будет потом
В идеи, запутавшись сути,
Боюсь я в Симбирске лежать под крестом,
Поповской опутанной мутью.
Но нет, не пойду я к вам на поклон,
Удел мой полёт устремлённый,
Хотя бы в Китай, где за каждый мой том
Умрут хоть сейчас миллионы.
А что до России, мне трудно сказать,
Живей всех живых был и буду,
Но всё же правит анархия мать,
В сердцах обречённого люда.
Многопартийность, чему удел?
А впрочем, ты недоумок,
Ты с демократией быть хотел,
Каждое время суток».
И застегнувшись, пошёл во тьму,
Плешью затылка белея,
Я слышал, как он прокартавил: «Ну,…с,
Пора бы и до Мавзолея».