Холодный ветер рвал на клочья
Сгустившиеся облака.
Колючим снегом бил по окнам,
А снег кружил, как шелуха.
Весна снегами бушевала
И землю льдами заковала.
Гудела ветром, злыми духами,
Судьбу людскую предрекала.
Сменяясь градом и дождями,
Знобило стужей, как зима.
Видать срослась с людьми страстями,
Причина веская была.
А те друг друга истязали.
Сказал им гений: - Нет греха! –
Под землю прятали страданья,
Бродила по ветру труха.
Мосты сжигали, чтоб возврата
Им к дням прошедшим не найти.
И гнали в бойню и этапами,
Чтоб к светлому прийти пути.
«По доброй воле загоняли
В колхозный рай, средь слёз людских,
Всё отбирали и сгребали,
Потом делили меж своих.
Коров, овец, коней, свиней –
Под общий список роковой.
И тут же подписью скрепляли,
Печатью палец был большой.
Коровы в стойле заревели
И кони плакали косясь.
От голода визжали свиньи…
Людская кровь втопталась в грязь.
В деревне барина Бурыкина
Делили землю, как везде.
А барин сгинул, нет владыки,
Давали каждому надел.
Пастух Иван был землемером,
Он путал счёт, не знал и меру.
Гордился – всё же он начальник,
На Дарью исподволь смотрел.
Когда-то сватался он к Дарье,
Красу – девицу полюбив.
А краше нет её в округе,
Ей барский сын поклоны бил.
Глаза, что небо, обрамлялись
Пушистым бархатом ресниц.
Рубином губы отражались
И равных не было певиц.
А кожа на лице с отливом –
Весенним розовым цветком.
И бровь в разлёт, как крылья птицы,
Копна волос вся завитком.
Она Егора полюбила,
Хоть был в деревне всех бедней.
Отец не стал перечить деве,
По просьбе он благословил детей.
Егор степенный и трудяга,
А барин добрый – дал надел.
Егор сиротка – бедолага
И был всегда у барских дел.
Тычки, пинки да понуканья,
Но барин грамоте учил.
Не видел ласки и лобзаний,
В людской на побегушках был.
И так младые обвенчались,
Рождались дети и росли.
Работали себе во благо
И были счастливы в любви.
Но грозы над главой летают,
А град войны и их нашёл.
Пришлось расстаться Дарье с мужем,
Егор в германскую ушёл.
Сражался стойко, за отвагу
Георгия и званье дал
Ему полковник – «славный парень» -
Егор так Дарьюшке писал.
Гордилась Дарья своим мужем,
Всем объясняла, кем он стал.
И не ахти, в каком он чине,
А ей казалось – генерал.
Приходят годы и уходят,
Пусть сквозь пожарище войны.
Но даже в воинах бывают
Счастливо – радостные дни.
«Уже к границе мы подходим,
Дождёшься милая меня.
Как немца с родины проводим,
Ух, зацелую я тебя!»
Писал своей любимой часто
И вдруг нежданно замолчал.
А над страной химера красная
И Ленин мир уж подписал.
И все так рады были, скоро
Вернутся мужики домой.
Наскучившись по делу скоро
Возьмутся за дела гурьбой.
Не тут-то было, снова войны
Уж меж собою завели.
И вдруг открылось, что врагами
Прожили век, а кто свои?
Того не ведали крестьяне,
Но уж слушок такой прошёл
Что богатеев всех разгонят
И тех, кто с красными не шёл.
Егор писал, что он у красных,
Теперь постарше командир.
И снова Дарья возгордилась,
Её Егор партийным был.
Но время буйное летело,
Посылку Дарья получив,
Её открыла, посмотрела,
Навзрыд истошно завопив.
Там письмена её, награды,
Что за заслуги получал.
Свет потемнел, всё стало адом,
Узнала, как он погибал.
Детишки, окружив маманю
Кричали, тоже не поняв
До глубины беду и горе.
Вцепившись в юбку, глаз подняв
Илья сказал: - Тятяни нету,
Так будет трудно без него.
Переживём беду мы эту,
Не плачь мамань, мы для чего! –
Чуть-чуть смутившись, обнял маму,
К своей груди его прижал:
- Детей спужала, успокойся! –
Слезу наплывшую сдержал.
- Ну как не плакать, убиваться,
Ведь без отца мы пропадём! –
От слёз ей трудно удержаться,
Само – собой текут ручьём:
- И на кого он нас покинул,
Будь проклят тот, кому война,
Кровопролитье надо было!
За что сиротская судьба?!
На плечи пала моих деток,
Кто поле вспашет, хлеб сберёт?!
Кто сена нам теперь накосит?
И Бог его не уберёг! –
- Не надо сильно убиваться,
С Гришуткой вспашем поле мы! –
Хотел утешить мальчик маму,
Расправив плечики свои.
Ему шестнадцать уж минуло,
Здоровый парень – молодец,
Второму четырнадцать исполнилось
И был красавец, как отец.
Не отставал от них и третий:
- Не плачь мамань, не пропадём! –
Подал на руки ей дочурку:
- Коня у дедушки возьмём!
И от тепла детей родимых
Немного Дарья отошла.
Хоть боль точила её сердце,
Утёрла слёзы, чуть, дыша.
Присела, дети обнимали,
Она им улыбнулась вкривь.
В глаза взглянула благодарно,
Не проклинала она жизнь.
Ей нежность рук детей так мило,
Глубоко, горестно вздохнув,
Поцеловала всех, а в горле
Комок застрял, но продохнув,
Она ответила: - Спасибо,
Видать Господь так порешил!
Ну что же дети, жить-то надо,
Погибших не поднять с могил! –
Весна к деревне подкатила,
Где землю делят, поглядим.
Иван всем бедным дал наделы,
А Дарью взял и обделил.
И тот кусок, что барин дал,
Отмерил чётко и сказал:
- Я поработал на прохвостов,
Теперь себе всё это взял! –
- Иван опомнись, ты не пахарь,
Егор был в красных командир!
Крестьяне рты разинув, ахали:
- За нас в могилу угодил! –
Тот улыбнулся, грудь расправил:
- Всё верно, если посмотреть.
Отец у Дарьи подкулачник,
Таких с землицы всех стереть.
Погляньте, вон в какой шубейке,
Егорка тож не бедно жил.
А вспомните, какое платье
На свадьбу барин подарил! –
Так тоже барский сын, Дарьюху,
Все знают, он её любил.
Ты вспомни, как на свадьбе плакал,
В слезах Егору говорил:
- Егор счастливец, Бог в награду
За жизнь сиротскую твою,
Отдал сокровище земное,
Звезду бесценную мою! –
- Вот, вот, а вспомните, Егорка
Приказчик барский, грамотей!
И ел не деревянной ложкой,
Гулял средь барских он гостей!
Привычный с серебра питаться
И Дарью этому учил.
Пришла пора им расквитаться
И дед у Дарьи крепко жил! –
- Так что с того, что был приказчик,
Он нас крестьян не обижал.
Ты вспомни, все его любили
И барин парня уважал!
А вспомни, сколько помогал он
Твоей же матери родной.
Кто виноват, всё пропивал ты,
Не вылезая из пивной.
Своё пудами привозил Вам,
За счёт его ты пил и ел.
Ты Дарье мстишь, что отказала,
Когда посвататься посмел! –
- Ага, вотще попали в точку,
Гордились в девках красотой!
Отец отдал свою дочурку…
Его прервали: - Нет, постой,
Её отец отдал Егорке,
Когда в приказах не ходил.
Он мог за барчука сосватать,
Сватов и барин приводил!
Но барский сын был при понятьях,
За это девке он не мстил.
Егорка был сметливый, умный,
Открыто, честно жизнь прожил! –
- Теперь всё сами и сказали,
Приспешник барский и холуй!
А бары где!? Гляди, сбежали,
Вот накось выкусь и пожуй!
Теперя власть ку бедняков,
Теперя власть у пастухов.
У власти я, я председатель,
Всё отыму у кулаков! –
Крестьяне дружно рассмеялись:
- Кобылы нашей генерал!
У отставной козы начальник
И ссаной лужи адмирал! –
- Но,но посмейтесь, припишу-ка
На выселку, как кулаков,
Сквозь слёзы будет Вам потеха,
Я проучу Вас простачков! –
А Дарье было не до смеха,
Пришла домой, подняла вой:
- О, как же жить теперь сыночки? –
Старшой ответил: - Бог ты мой,
Пойду работать я, маманя! –
За ним и Гришка: - Я с тобой! –
А ты в колхоз пишись, поможет
Тебе Мишутка, он большой! –
И снова дети окружили,
Совет послушала сынов,
Её в колхоз не записали,
С домов гоняли кулаков.
Под вечер, ужин приготовила,
В щепоть муки насобирав.
Сварила затируху постную,
Пришёл дедуля постучав:
- Давай Дарьюха собирайся! –
Картошку вывалил на стол:
- Все потеплее одевайтесь,
Покеда крах нам не пришёл.
Оставим всё, лишь лошадёнку
Свою возьму, грузи детей! –
Заголосила баба снова:
А дед: - Замолч и поскорей! –
Да не успели, в дверь стучали,
Иван вошёл, вперёд прошёл.
Взглянув украдкой на иконы,
Он мать за печь от всех увёл:
- Я что хочу сказать, Дарьюха! –
Схватил рукой её за грудь.
- Как хороша ты, ух корюха,
Тебе открою светлый путь!
Когда-то брезговала мною,
Теперя власть пришла моя!
Полюбишь если, я не скрою… -
Толкнув его, она ушла.
За стол присела и сказала:
- Егор мой муж, ему верна! –
Слезу утёрла и вздохнула:
- Такая мне судьба дана! –
А дед сидел чернее тучи,
Иван хозяином прошёл.
Присел, напротив, под иконой
И разговор такой завёл:
- Я разговаривать не стану,
А жить захочется, решай!
Чтоб не ссылать мне вас на Север,
Сейчас же мне согласье дай! –
Он закурил, пуская кольца,
Тут дед за шиворот схватил:
- Поганец, куришь на иконы! –
Поднял и под порог пустил…
Летел Иван, боками меривши
Егором строенный «дворец».
Открывши головою двери:
- Ну Дарья, вам пришёл конец! –
Ушёл Иван, старик: - Скорее,
Немедля надо уходить!
Уже и на дворе темнеет,
Нам всё равно уж здесь не жить! –
- Куда идти-то нам тятяня,
На стороне нет и двора.
Кому нужна такая свора,
У нас нет злата, серебра!
Что мы заложим, чтоб пробиться,
Где жить и чем кормить детей? –
- А здесь останемся, глумиться
Над нами будет лиходей!
Не пропадём, работать будем,
Уедем, где не знают нас.
А ну сошлют, так будет хуже,
Уедем нынче, в добрый час! –
Узлы поспешно собирали,
Необходимое схватив.
И, что нажитое годами
Ужели можно прихватить.
Скорей одевшись потеплее,
Как воры крадучись пошли.
И прячась, молча, в неизвестность
Задворками, как в пропасть шли.
Иван, напившись, вновь явился,
А там погром: - Ушла назад!
Верну её, чтобы не стоило! –
И пьяно выпучив глаза:
- Наверняка подались в город,
Но будет так, как я скажу! –
Зачем не зная, поднял ворот:
- Мне легче будет, коль убью! –
Влетел, как бешенный в конюшню,
Коня, что в яблоках взнуздал.
И опрометью вслед беглянке
Быстрее ветра поскакал…
Вояка был при пистолете.
Завидя беглецов в ночи
Прицелившись, он в спину метил,
Стрельбу открыл и дед поник.
Упал дедуля тонкой струйкой
Кровь изо рта его лилась.
Им приказал Иван под дулом:
- Назад! – И Дарья не нашлась,
Не знала, что ответить, плакав.
Иван сам лошадь повернул.
Старик взглянул прощальным взглядом,
Навеки глазоньки сомкнул.
Вернувшись, деда схоронили,
Иван весь скарб и дом забрал.
Их перевёз в свою землянку
И больше к ним не забегал.
Ну что ж, отсеялись крестьяне
И Дарью приняли в колхоз.
Госплан и норму им вменили,
Тут дел не мало, целый воз.
Осталась Дарья без надела,
Во чистом поле не гулять.
Работать стала на колхозном,
За палочки вовсю пахать.
Илья ушёл работать в город,
Деньжишки стал им присылать,
Гришутка в поле, Мишка тоже
И стала баба оживать.
«Какие славные ребята,
Хоть в этом счастье у меня!»
Так думала и радость в сердце,
«Дочурка вылитая я!»
И вот уж осень наступила,
Собрались урожай делить
И снова Дарье не хватило,
Она ушла домой повыть.
Проплакав ночь, наутро встала,
Пошла на поле, а там глядь,
На кучу брошену наткнулась,
Давай колосья собирать.
И тут обрадовавшись, бойко
В подол всю кучу собрала.
Их дома на печи сушила,
Потом мякину с них сняла.
И так неделю и другую,
Глядишь и весь мешок муки.
Детишки помогали тоже,
Видали все, как старики
Ползком, кряхтя они по полю…
Не жаль колхозного добра.
Впервой так хлеб их пропадает,
Впервой не собрано сполна.
И вот колхозный председатель,
Хоть и начальник небольшой,
Иван – проклятый зло искатель
Сказал в дверях: - Я не чужой!
Ну, как живёте, не подохли?
Хочу я Дарья предложить.
Дояркой будешь, сын конюшенным,
Чтоб было зиму, чем прожить.
Дам сена вашей я корове,
Пшеницы дам и дам пшена.
А дети пусть немного выйдут,
Останься-ка со мной одна! –
Загородили дети маму,
Она прижалась к их щекам:
- Иван окстись, не будь ты хамом,
Егору верность не продам! –
Ну будь по-твоему, не кайся,
Сама виновная во всём.
Хотел, как лучше, успокойся,
Останься с мёртвым холуём! –
Наутро Дарья снова в поле,
Набрав колосьев, шла домой.
Как из земли Иван навстречу:
- А ну воровка, подь со мной! –
С поличным вёл её в правление,
Там полномочный поджидал.
Иван собрал народ в свидетели
И в протокол всё записал.
Погнили Дарьюшку этапом,
Детей отправивши в детдом,
Не выдержала мук под стягом,
Не вынесла такой садом.
Ушла краса из света Божьего,
Старшой уж в армии служил.
Мать не оставила завета,
Но парень честно жизнь прожил.
Учил детей, работал, долго
Могилу матери искал.
Найти не смог, прошедши мимо,
Не знал он, крест там не стоял.
Не ставили крестов погибшим
«Ворам, преступникам лихим».
И кулакам и «кровопийцам»,
Кто с правдой, с верой жизнь прожил.
И вскоре слух прошёл, Ивана
За связь с кулацкою семьёй
Арестовали и судили.
Во след за Дарьиной судьбой
Пошёл в Сибирь, а там простывши
Скончался он на полпути.
А перед смертью горько плакал:
- Не смог я счастия найти! –