Ей нравилось его манить
Незримым внутренним сияньем.
Он сгоряча любил рубить,
На пустяках остря вниманье.
Настало утро, и туман
Лиловый город обесцветил.
Такой оптический обман
Художник вовремя заметил.
Будильник шумный прозвенел,
Окно открыто и прохлада.
Она поймала на стене
Мельканье солнечного клада.
Вверху бежали облака
Приятным медленным теченьем.
А к ней подкралась вдруг тоска
С минорным псевдо-угощеньем.
Невидимый доселе сон,
Скользящий в недрах подсознанья -
Идет походкой шаткой он
С другой (изнанка и желанья?).
Теперь его в три шкуры гнать?
Но сны, бывает, просто снятся.
Или начать его пугать,
Расскажет сам (начнет бояться).
Извольте, мысли, мне простить
Столь бурное фантазий море.
Очередная льется нить
В не разукрашенном узоре...