Блеск коварных огней. Элегантный наряд.
Вашей дерзкой улыбке по-своему рад
каждый в зале. Под бурю оркестра
вы летите – плюющий на свет эпатаж,
тают женские взгляды, ловящие ваш! –
я хочу быть как вы, маэстро!
Ах, ваш мир! Он – манящий, прекрасный, иной,
как объятия, новый – заведомо мой,
он придаст мне, поверьте, отваги.
Есть во мне безрассудство – и молодость есть.
Там, где страсть и любовь, – обретается честь
на конце огнедышашей шпаги.
Мой учитель и брат,
я красив и богат.
Кровь кипит. Элегантны и юны,
настрочим письмецо,
усмехнемся в лицо,
и легонько погладим струны.
Я иду неотступно по вашим стопам.
Я на службе и прост, и приятнен,
на попойке – «доселе невиданный хам»,
а в общении – глуп и понятен.
(Ах, как эта задача порой нелегка,
притворившись глупцом – обмануть дурака!)
Но в награду для страстных и буйных голов
после тысячи ям и кочек
будет танец ресниц и дыхание слов,
тень балкона и шорох сорочек.
Удивленье, обьятия – трепет и страх!
И бездонное счастье в прекрасных глазах,
под дурманом взбесившихся строчек.
Мой учитель и брат, не увижу ли вас
в эту ночь на церковном погосте?
Ваша встреча случилась в недобрый час;
что за мастер нагрянуть в гости..!
Все дотла, разгоревшись, пожрет пожар,
мне ль не знать про силу волшебных чар?
Я стою неподвижно. На сердце ожег.
В мыслях ясность. Из теплой постели,
совершается медленно дикий прыжок,
в это утро. На этой дуэли.
Блещет солнце огнем, обагряя клинки.
Друг от друга идем – далеки...
Далеки.
Мой учитель и брат – я и небом самим
поклянусь: не тебе тем, что стало моим,
обладать. Нас учили чести.
Роковая черта
разделит неспроста
нас на этом проклятом месте.
Только в мыслях, она! лишь одна она,
ревность гложет – как солью рану.
Ваша шпага, как женщина – вам верна,
я противиться ей не стану...
Ненавистен, сер
день. «Уэлкам, сэр!»
(Вы не ждали, но мы – посмели.)
Одному из нас
в этот ранний час
не дожить до конца дуэли.
Не мечтая остаться в живых, в этот бой
я иду, подгоняемый злостью слепой,
и, без жалости, без сомненья,
ожидаю, упрямый и гордый юнец,
вихрь стали, холодный, как слово «конец», –
долгожданное облегченье!
Только – что это? Выпад? Страшей всех кар –
я лечу в пустоту, а встречный удар
обрывается на полшаге,
и цепляясь за воздух, как кромку льда,
вы – пьяны, как не видел я никогда! –
где хоть след от былой отваги?
Мой, веселый и грозный, бесстрашный Вальмон,
он в бою – беззащитен, в гордыне – смешон...
Что за адская, страшная сила
вас опутала, чуя больное нутро,
и проникла – как точит вода серебро, –
и так рано вас надломила?
Вы стоите, не в силах болеть и страдать,
и как женщиной – миром своим обладать.
Пота матовый блеск
и безумия всплеск
в заплутавших сердцах, и ярость.
Сталь смертей для двоих,
звон неистовый их –
все, что в мире для нас осталось.
Пара искренних глаз,
обожающих вас,
лязг, удар... Словно пот соленый,
яд для жизни земной
в путь уходит со мной,
как посмертный привет Вальмона.