Я был самым звездным поэтом.
Самым звонким всегда и во всем.
И уставшим загадочным светом,
Я летел за уставшим стихом.
Я был самою звонкою далью.
И склонялся устало к строке.
А стихи отвечали печалью.
То ли рядом, то там вдалеке.
Там зарницы мне песни слагали.
Там дарили мне звонкие сны.
А стиха вдруг опять забывали...
А стихи никому не нужны...
А стихи торопили мгновенье.
И устало шептали во сне.
И уставшее стихотворенье,
Улыбалось загадочно мне.
А уставшее стихотворенье,
Где-то снова устало шепнет.
Непонятное это забвенье,
Где уставшая строчка гнетет.
Я поэтом был странности вечной.
Где усталость в усталых словах.
И та даль в тишине подвенечной,
Умирала в последних стихах.
И строка замирала за далью.
За каким-то загадочным сном.
Мне стихи становились печалью.
И последним цветком за окном.
Я был самым звездным поэтом.
Я шептал в тех усталых словах.
Между светом и трепетным светом,
В непонятных таких волшебствах...