Камень проглядывал сквозь очертания старых могил, прячущих магию древнюю, скрытую.
Дух привидения тихо бродил. Жизнь отражал, тяжким бременем битую, - в ликах средь мха,
облепившего кряж.
Кряж, разрушаемый волнами времени, с эхом шутил и историй вираж - Отзвуки дикого племени
- Грусть и Сыпучесть несли, как Часы. Эти Часы песочные жёлтую пыль среди зелени трав
сеяли вяло. И проседью крепкий валун покрывался. Он спал. Спал первобытный Памятник.
Девственных нравов блеклый оскал звал. А колючий шиповник розовым цветом куртины кустов
благоухал.
Опадали, медленно, липко в мох лепестки, тихой мечтой облетали. Чьим-то виденьем былым.
Смутный лик плакал по прошлому. Тени... Тени стремлений о счастье иль зле для череды поколений.
Древний валун… Золотые жуки, майские, тихо жужжали. Нет эпитафий, истёрты слова, строфы
давно замолчали. Запах шиповника. Россыпь жуков - как драгоценные камни, свет отражали
из глыбы веков.
Нравственных истин скрижали жили, дышали на прахе и мхе, в радуге дивных соцветий,
перекрывая добром шум веков: голода, войн, лихолетий.
Камень проглядывал сквозь очертания старых могил…