В моих словах нет искренности,
знаю.
В них нету твердости,
и смысла нет.
Меня в них нет,
меня, что со слезами
на глазах,
готов за них ручиться,
себя же ими погубить.
Какой-то страх,
что постоянно гложет,
мне не дает
спокойно с этим жить.
А что поможет?
Вчерашними газетами
падают листья,
А я все еще где-то
пытаюсь добиться от них
искренности.
Как гладиатор,
жизнь свою спасая,
пытаюсь достучаться
в дверцу ко словам.
А после ночи,
что ушла босая,
приходит утро.
А ведь по утрам
железные засовые становЯтся
крепче:
я неумело отпускаю дверь.
И приторное подступление желчи
вопросительно желтится:
"Что теперь"?
Бывает, впрочем, сильно по-другому:
я больше не пытаюсь отворить засов,
уставший, ухожу из дому.
И тут случается парад из слов.
Вот так случается:
не ведая преград,
слова какой-то искренностью
сверкаются,
на площади бумаги становясь
мыслями,
и тут уже нельзя назад.
И вот тогда,
что ни поделаешь,
я верю им,
они же доверяют мне.
"Как здорово,
когда во что-то веруешь" -
я думаю,
и засыпаю в тишине.