(фотография Юлии Напольской "Машенька и медведь" http://www.photosight.ru/photos/3868807/?from_post)
В селении диком средь вечных снегов,
Где дев не учили творить пирогов,
Где женщины крепко в руках власть держали,
Детей не понять от кого там рожали.
Где днём и с огнём не отыщешь постели,
В которой мужчину давно бы хотели.
Вот в этом селенье ужасном и жутком,
Жила и воспитывалась эта Машутка.
Учили её посейчас с ранних лет,
Оружьем владеть, заряжать арбалет,
Рубиться тяжёлым двуручным мечом,
И расслабляться затем первачом.
Охотиться летом, зимой и весною,
На барсов свирепых и только одною,
И в ярости дикой руками рвать пасти,
О, Боже! Спаси от такой нас напасти!
И вот Маша та на охоту пошла,
В снегах за оврагом Медведя нашла,
А был он свирепый, как Маша, подстать,
Но не хотелось ему воевать.
Своим тонким нюхом он сразу узнал,
Что с дамой он встретился. Хоть арсенал,
И мог тогда сбить его с толку,
Признал он её по кошёлке.
Та Маша годков этак с гаком назад,
Плутала в лесах, разодрала весь зад,
Но ей повезло и избушку,
Нашла она на опушке.
Там жил ещё юный тогда пан Медведь,
Её приютил он, не дал умереть,
Учил быть ей в доме хозяйкой,
Не быть с той поры ей лентяйкой.
И что же увидел Медведь, обомлев,
Не дева теперь перед ним, прямо лев,
Стоит, нависает, в руке же палаш,
Глаза словно плошки, горит в них кураж.
Узнала Машуля Медведя с трудом,
Ему предложила гоморр и содом,
Но хоть приходилось Медведю вдоветь,
Такого позора не вынес Медведь.
В селении шкура Медведя нужна,
Про встречу с Медведем рассказ дотемна,
А голову зверя на кол насадила,
И этим девица себя утвердила.
17 августа 2010 г.