И у сосен есть жребий судьбы-
Под пилою хоть плачь, хоть не плачь ты.
Кто поплоше - идут на гробы.
А из избранных делают мачты.
Их раскольничьи ветры и снег
На земле не для смерти растили,
Но жесток восемнадцатый век -
Век гробов и бессмертных флотилий.
А сосне, что, как девка, красна,
Дела нет до петровского трона:
Высока, белотела сосна,
Носит крону она, как корону.
Тянет сердце у будущих мачт.
Вот набат захлебнулся в ударе.
Что там, в соснах? То смерч? Или плач
Нелюбимой жены государя?
Молодую колышет озноб.
Пробил час - и пила закряхтела.
Снимут кожу - и сделают гроб.
И землёю засыплют два тела.
Скит. Погост. Снегириный снежок.
И ковыль под ногами струится.
Бьётся он, как стрелецкий флажок,
Над сосновой постелью царицы.
Три столетия он не затих.
Что под ним - то истлело и стёрто.
И давно уже «нету в живых»
Означает, что нету и в мёртвых.
Но в декабрьскую полночь, впотьмах,
Когда сосны скрипят и не спится,
В окна смотрят истлевшие лица.
Повороты. Ночлеги. Станицы.
И у царственной отроковицы
Дефтиритная сыпь на губах.