ничто не удивляет и не трогает его,
как будто на судьбе моей случайно нарисован,
но я хочу найти такое антивещество,
способное взорвать его и сделать невесомым.
он – схема... нет... картина в галерее остальных
талантливых пейзажей и бездарных натюрмортов.
он вырезан, он выкроен, как выкроены сны –
костюмы для реальности, свершающей аборты.
живёт невозмутимый и привыкший ко всему:
к истерикам, к ошибочным цитатам и припадкам.
и я давно хочу сказать картинному ему,
что стать хочу такой, как он, - почти без недостатков.
ничто не говорит ему о том, что он – другой,
никто не заставляет усомниться как-то в чём-то.
идёт вперёд и знает, что дотянется рукой
до каждой недостигнутой планеты звездочёта.
он молча улыбается, когда мы тет-а-тет,
я меньше становлюсь, глупей и будто треугольней,
и на любой вопрос его всегда ищу ответ,
и даже не плюю на мир с высокой колокольни.
мне хочется прижаться и приклеиться к нему,
заставить не дышать или дышать смелей и чаще.
но нам дано на встречу только несколько минут.
а это – мелкий бисер в огромадной жизни-чаше.
мне хочется взорвать его и сделать фейерверк,
чтоб он познал безумие и стал плохим мальчишкой
хотя бы на мгновение, ходьбу сменил на бег,
но я слаба, наверное, и...
правильная слишком.
04 окт. 2010