Впитав все ожиданье
Хмелевшего вокзала,
В фальшивом освещении
Промозглых потолков,
Жил человек. Служитель
Бутылок и канавок,
Помоек, анархизма,
Кормилец блох, клопов.
На мраморе оставив
Слюны свой отпечаток,
Он хаживал, хромая.
Вдоль красочных ларьков.
Трясущейся рукою,
Не знающей перчаток,
Он клянчил выживание
У собственных врагов.
А на пороге ночи
У лестницы валялось
Его больное тело
С следами сапогов.
И с перегаром вместе
Проклятья вырывались,
И всех вокруг топили
В потоке грязных слов.
Октябрь 1997