***
В то время я еще не знала, что моя жизнь – мельчайший лоскутик огромного одеяла человеческих судеб будет прошита ярко-красной нитью, нитью любви к русской литературе и порождающему ее великому русскому языку…
В то время по окончании начальной школы мне впервые пришлось сделать самостоятельный мало осознанный выбор. Полагаясь на свою детскую интуицию, физико-математическому образованию я предпочла обучение в гуманитарном классе с углубленным изучением русского языка и литературы. Родители, не разглядев во мне ярко очерченных способностей, также положились на внутренний голос своего ребенка.
Моя подруга смеялась, а я успокаивала себя тем, что по всем канонам и правилам буду общаться со своими родителями, товарищами, учителями и меньшими нашими братьями – животными на одном из четырех самых популярных языков мира.
«Русский язык – язык общения в космосе. Именно его звуки впервые услышала вселенная», – говорила классу учительница, которою мы по своей, ею же воспитанной доброте, называли за глаза не «русичкою», как это делали ученики физ-мата, а Еленой Прекрасной или Премудрой. Так повелось с момента изучения нами фольклора.
Елена Александровна действительно была прекрасной и премудрой одновременно. Русоволосая, настоящая русская женщина, одетая в длинный, зауженный чуть выше талии сарафан, вела урок на одном дыхании, оттенками интонации передавая и вольнолюбивость Пушкина, и обреченность Лермонтова, и смешанную в коктейль нежную дерзость Есенина, и интригующую, жутковатую загробность Гоголя.
Она никогда не кричала на нас то ли потому, что мы этого не заслуживали, то ли потому, что умела воспользоваться многогранным русским словом лучше, чем острой, словно рапира, указкой, погнутой о голову нерадивого двоечника.
«Грамотная, развитая речь, знание русской классики – это ключ к успеху», – часто повторяла нам Елена Премудрая и перечисляла выдающихся исторических деятелей, которые, выучив русский язык, достигли больших успехов в продвижении по карьерной лестнице. Я до сих пор помню их имена. Это императрица Екатерина Великая, сподвижник Петра Первого Франц Лефорт, австрийский поэт Райнер Рильке, американские астронавты Майкл Лопес-Аллегрия и Суннита Уильямс, французская актриса Консуэло Де Авиланд и многие другие.
Каждое произнесенное Еленой Премудрой слово навечно вживлялось в память, словно оно не было занесено туда искусственно, а изначально располагалось в стволых клетках головного мозга наравне с рефлекторными действиями.
«Знаете ли вы, что княжна Анна, дочь древнерусского князя Ярослава Мудрого, хорошо образованная по тем временам женщина, в 1049 году стала женой не владевшего грамотой французского короля Генриха I. После ранней кончины мужа Анна взошла на престол и принесла клятву Франции на славянской Библии. Эту священную книгу княжна привезла с родины».
«Русский язык – это великан. Его словарь составляет более 150 тысяч слов, не считая диалектов, техницизмов и другой современной субстанции, благодаря которой язык живет, шевелится и растет в своем идущем в ногу со временем многообразии. Еще в ХIХ веке немецкий писатель Варнгаген фон Энзе, переводивший Александра Сергеевича Пушкина, отмечал: «По богатству слов русский превосходит романские языки, по богатству форм - германские и смело может померяться силами с самыми различными языками. Русский язык способен к прогрессивному развитию, границ которого невозможно предвидеть».
Мы слушали учительницу и гордились тем, что мы русские.
В десять лет, то есть именно с приходом в нашу школьную жизнь Прекрасной Елены Премудрой, я начала сочинять стихотворения, по детски подражая Есенину, а затем выправляясь в крепкую женскую лирику.
Некоторые коллеги считали Елену Александровну фанатичной, особенно когда дети в захлеб обсуждали предсказание слепой Ванги, услышанное нами из уст Елены Премудрой на одном из уроков литературы:
«…и придет седьмой год, и снова будут славиться русские, и воскреснет из мертвых Пушкин, и поедет по латвийским деревням Достоевский…», – нам было жутко и в тоже время интересно.
Мы, воспитываясь, взрослели, теперь уже далеко не тайком мечтая о полноценной, в сравнении со школьной, студенческой жизни.
Предвыпускная опросная анкета вызвала во мне приступ сентиментальности.
«Кого из учителей считаете Вы наиболее талантливым?» - Прочитала я один из вопросов.
Глотая сухие комки воздуха, в поле для ответа указываю: «Елену Прекрасную», и, не сдержав мгновенно-выступивших слез, тут же исправляю запись на «Толоконникову Елену Александровну».
«Кем Вы хотите стать в будущем?» - Продолжает расспрашивать анкета. Думая о предстоящей разлуке со школой и любимой учительницей, повторяюсь: «Толоконниковой Еленой Александровной». Уже смеясь, зачеркиваю и вновь пишу: учительницей филологии.
«А, может быть, писательницей и поэтессой?» – Спрашивают меня мои юношеские амбиции.
Я, мысленно пожимая плечами, отвечаю им: «Может быть, только позже».
И врожденной и приобретенной любви к русскому языку и литературе суждено только мелькать в моей жизни истинной, презванческой по духу и складу ума красной нитью. Иначе, возможно, если бы я поступила в Санкт-Петербургский университет русского языка и литературы, вся моя жизнь стала бы сотканной из подобных пурпурных нитей, среди которых было бы уже не разглядеть одной, словно нить Ариадны, путеводной.
Я не прошла в заветный университет по конкурсу, и мои амбиции надолго замолчали, заставляя своей немотой свернуть с намеченного пути и начать двигаться совершенно, как мне тогда казалось, в ином направлении.
Подготовившись, через год я поступила в Тульский политехнический институт на факультет «Системы точного машиностроения», где моя подруга училась уже на втором курсе.
Чертежи по началу давались с трудом, а любимыми из изучаемых предметов оставались психология, социология и история.
Тетрадка со стихотворениями ежегодно пополнялась, детские пробы были истреблены бесследно. На фоне пояснительных записок к курсовым проектам по деталям машин и внутренней баллистике возникали желания заняться лирической прозой. Поочередно то первые, то вторые места занимаю в конкурсах среди тульских поэтов. Изредка печатаюсь в газетах «Тула» и «Тула вечерняя»…
Дальше – любовь, замужество, рождение дочки, и, как результат синтеза системных технических знаний и неплохого, по словам одного из профессора, умения говорить – поступление в аспирантуру.
С трудом отойдя от юношеского шока, начинают разговаривать амбиции. Без них нельзя пережить всех трудностей аспирантской жизни. Амбиции заметно скромнее, чем до однажды случившегося жизненного потрясения.
Дополнительная квалификация – преподаватель высшей школы – то, что нужно мне, аспиранту факультета «Механики и систем управления» с тревожной душою лирика. Наконец то любимые предметы – та же психология и впервые изучаемая мной педагогика. Маленькая дочка волей неволей заставляет пропускать занятия, однако тема педагогической ВКР «гуманитраризация инженерного образования» - суррогат сложившихся и еще не реализовавшихся возможностей все-таки дождалась меня, оставшись ни кем не востребованной.
Защита кандидатской диссертации, последовавшая за этим должность доцента – и моя мечта, указанная в графе школьной анкеты, не совсем точно, но сбывается. Я учительница. Так называют меня первокурсники. Осталось немного – заслужить звание и статус премудрой.
Преддверие 2007 года. Декабрь. Указ президента российской федерации № 1488 «О проведении года русского языка в России». Сердце екнуло. Вот оно предсказание Ванги! Неужели воскреснут из мертвых классики?
Так и тянется моя путеводная ниточка, мелькает красной змейкой среди жесткой судьбоносной материи. Что еще на ней будет выткано? Какой стежок в год русского языка останется?
Мои стихотворения в рамках проводимого в ВУЗе конкурса отправляются на кафедру русского языка. Не судите строго, я ведь поэт-любитель, мечтающий благодаря тоненькому голоску амбиций когда-нибудь, может быть даже в этой жизни, стать членом союза российских писателей.
«Говоришь ты, вроде, не плохо…» – заведующий кафедрой дружелюбно хлопает меня по плечу и отправляет демонстрировать свое педагогическое мастерство на конкурсе среди молодых преподавателей ВУЗа.
Готовясь к конкурсу, изучаю всю возможную информацию: «К русскому культурно-лингвистическому марафону присоединились Бельгия, Индия, Польша и так далее – более 30 стран мира, список которых пополнила и Латвия. Организовываются круглые столы, конференции, праздники, в том числе посвященный дню славянской письменности, театральные фестивали, дни чтения поэзии у памятников великим соотечественникам. Одной из самых необычных акций, проводимых в этом году, стала рассылка подарочных изданий русских классиков жителям сельской местности России и стран СНГ. В Латвии среди заказанных изданий самыми популярными по статистике является книги Федора Михайловича Достоевского». Вот оно предсказание Ванги! Дрожь пробегает по моему телу…
Тянется красная ниточка… Работая летом в приемной комиссии, знакомлюсь с девушкой - поэтессой. Пути-дороги приводят нас в «Музу» - музейно-литературное объединение при доме-музее Викентия Викентьевича Вересаева.
Тянется красная ниточка… Выступаю вместе с музавцеми на литературных мероприятиях, печатаюсь в неформальной газете, учу Интернет-поколение студентов технических специальностей не возводить тексты-монолиты, а отделять смысловые группы запятыми, употреблять наравне с современными словами, такими как «блоги», «интерфейс» и «веб-синдикация» добрые, русские, отдающие близким прошлым, выражения.
«Что, – спрашиваю недовольного полученными баллами студента, – насупился?»
Он удивленно вскидывает брови и отвечает на вопрос вопросом:
«А Вы откуда знаете, что мы суп быстрорастворимый на перемене кушали?»
Загадочно улыбаюсь и вспоминаю Елену Премудрую…