Когда любишь уже ни для кого и ни для себя
Когда возвращаешься снова домой, навсегда уходя,
Когда сто лет одиночества – это проще, чем день возле тебя
Когда «только не разожми руку!», сердце другой рукой теребя,
Когда плакать на улице можно уже без опаски, стоя среди дождя.
Когда каждое слово вбиваешь в сердце через голову, все по пути дробя.
Когда тополиный снег в окне превращает май в последний день ноября
А потом заливаешь-душишь крик в глотке остатками теплого вискаря
И тушишь окурки в лужах, как бы себе говоря:
«с этого дня меня у меня нет…»
Ты завтра опять станешь сильным парнем без слабых девочек и сигарет
Твой незыблемый быт снова встанет на пьедестал из вчерашнего «нет»
Ты, сжимая ладонь, думаешь : «наконец-то поезд, вокзал, билет»
Ты, вырывая из моей души кусок стучащего мяса, машешь мне им вослед
Ты напишешь потом еще много раз ненавязчивое «привет»
От которого сжимается в точку Вселенная и взрывается, излучая свет
Тебе незачем знать, как снишься мне каждую ночь эти долгие семь лет
И как хочется жить, когда наступает ночь.
Знаю, мне никогда уже этого не превозмочь
Мне – воспитывать сына, когда-нибудь, может, и дочь
Мне бы вырезать память ржавым ножом и выбросить прочь
Мне бы найти кого-то, но не лучше, а чтобы точь-в-точь
Мне читать Элюара, смотреть немое кино и переехать в питерский дождь
Мне писать мемуары для внуков и никого никогда не просить помочь
Мне все стихи и письма к тебе сжечь в пепел и истолочь
И мне уже не узнать как это «жить, не любя»
Вот только любить тебя – это ни для кого и ни для себя…