Когда ночью душа находит покой
и во сне ускользает в прекрасное забвенье,
а утром раскрывается, как вновь рожденный цветок,
я знаю, что был в Боге и опять сотворен.
И когда в силу хода недель темнится луна
и с ней темнеет мой дух, и странный сумрак
одевает мои движенья, и мысли, и речи,
и тогда я знаю, что все-таки иду
вместе с Богом и мы ближе теперь, когда луна скрыта тенью.
И когда глубокой осенью в темноте
я чувствую боль от падения листьев, от стволов, ломаемых бурей,
и беспокойство, отчаяние, тоску,
тогда мягкие, глубокие тени ложатся
вокруг моей души, моих губ,
сладостные, как обморок, или, скорее, как дрема, под печальную,
тихую песню,
обволакивающую нежнее, чем песнь соловья весною,
и в молчании кратких дней, в молчании года, в тени
я все-таки знаю, что во мне жизнь
движется еще вместе с темной землей,
с токами ее обмиранья и обновленья.
И когда в новой фазе человеческого бытия
я погружаюсь в унижение и болезнь
и кажется, что тело сломано, и сердце мертво,
и сила ушла, и жизнь -
только останки жизни,
все же и тогда в приступах забвенья и возрожденья
странные зимние цветы появляются на увядшем стебле,
новые, чужие цветы, которых не было раньше,
новое мое цветенье.
И теперь мне предстоит узнать,
что я, как прежде, в ладонях неведомого Бога,
и он разламывает меня и берет в себя,
и пошлет в новое утро новым человеком.
SHADOWS
And if tonight my soul may find her peace
in sleep, and sink in good oblivion,
and in the morning wake like a new-opened flower
then I have been dipped again in God, and new-created.
And if, as weeks go round, in the dark of the moon
my spirit darkens and goes out, and soft, strange gloom
pervades my movements and my thoughts and words
then I shall know that I am walking still
with God, we are close together now the moon's in shadow.
And if, as autumn deepens and darkens
I feel the pain of falling leaves, and stems that break in storms
and trouble and dissolution and distress
and then the softness of deep shadows folding, folding
around my soul and spirit, around my lips
so sweet, like a swoon, or more like the drowse of a low, sad song
singing darker than the nightingale, on, on to the solstice
and the silence of short days, the silence of the year, the shadow,
then I shall know that my life is moving still
with the dark earth, and drenched
with the deep oblivion of earth's lapse and renewal.
And if, in the changing phases of man's life
I fall in sickness and in misery
my wrists seem broken and my heart seems dead
and strength is gone, and my life
is only the leavings of a life:
and still, among it all, snatches of lovely oblivion, and snatches of
renewal
odd, wintry flowers upon the withered stem, yet new, strange
flowers
such as my life has not brought forth before, new blossoms of me -
then I must know that still
I am in the hands [of] the unknown God,
he is breaking me down to his own oblivion
to send me forth on a new morning, a new man.