Лежала Коза на запретном Феином покрывале,
(а лежала она на нём часто, что бы вы знали),
И решила, не дожидаясь старости,
вызвать у себя к себе чувство жалости.
Лежит скотина, думает с какого краю за жалость браться,
а жалость не хочет Козе на ум попадаться,
Сбежала в лесочек к незаслуженно-подавленным зайцам,
чтобы у них там на какое-то время прописаться.
Сами понимаете, жалость, это не какое-нибудь паскудство,
а вполне – нормальное, полноценное, заслуживающее понимания чувство.
И как всякое полноценное жизни явление
должно было иметь постоянную прописку по месту постоянного местонахождения.
Коза видит, что номер с жалостью не проходит. Встала, взбодрилась. По дому слоняется.
Может быть, мне жалость на смерть приманить? Так вот же… какая жалость! Не умирается!
Тогда я, хотя бы, вид сделаю немного похоронно-прощальный,
начну писать своё прижизненно-посмертное завещание.
Фея с топором с работы приходит,
Козу описанной находит,
потому что она, когда увлекается,
на улицу выходить за этим делом забывается.
Но описанными одновременно и в другом смысле слова оказались: всё наличное имущество и недвижимость,
потому что, Коза в стадии написания проявила недюжинную дотошность и подвижность.
В завещании (Фея с трудом среди намокших листков (а Коза ещё над собой и рыдала))
начальные строчки, всё-таки, отыскала.
Оно примерно так начиналось:
«Я, Коза, в здравом уме и твёрдой памяти случайно оказалась,
выражаю эту свою последнюю Козью волю, и давлю на жалость.
Пусть эта негодяйка от зайцев немедленно возвращается
и меня, бедную Козу, жалеть принимается.
Если она через полчаса не придёт, и не примется за исполнение впрямую,
я её… …». Дальше шло размашистым почерком страницах на четырёх: «об косяк… четвертую…
вздёрну на рее… сошлю на галеры…. придавлю… нажалуюсь в инстанции…»
Фея слышит: кто-то в окно стучит. Батюшки! А там – ковром простираются безжалостные зайцы.
Глаза страшные таращат, барабанят лапами, сверху донизу полны жестокости и нескрываемой ярости.
Жалость-то испугалась, и куда-то от зайцев запряталась. Умирать-то ей тоже не хочется прежде старости.
Да и не только от зайцев ушла, также покинула земные пределы, города и квартиры,
А за ней куда-то делось сострадание, а также «мир во всём мире».
Скорей бы Просто Женщина вернулась, а то беспредельщице-Козе неймётся.
Нет, чтобы ей ещё бы и до ненависти добраться… Только вот никак, скотина, не доберётся…