1
Что наша жизнь? – всего одно мгновенье,
не каждый в том даёт себе отчёт,
ведя лишь дивидендам строгий счёт,
всё остальное ставя под сомненье.
На остальное урезаем время –
спешим всегда… И вот уже несут…
на самый главный – на Господний суд
земное тело, ставшее всем в бремя.
Спешим, как голый в баню – снять свой зуд,
спешит наследных принцев злое племя.
Всё поделить и захватить бразды,
всё зачеркнуть не дрогнула рука;
вся жизнь – как миг, а с нею все труды,
что было – мигом кануло в века.
2
Что было – мигом кануло в века,
но что-то ведь, конечно же, осталось?
О! Это что-то, ну такая малость,
что связывало с нами старика!
Остались вещи, мебель и открытки
да горы фотографий, отчий дом…
Чужие люди поселились в нём;
жить в старом доме принцам – просто пытки.
Разрублен узел, расползлись улитки,
уединившись в панцире своём.
Но всё непросто… Там, издалека,
где духи лишь себе находят место,
гораздо всё видней и всё известно,
как то, что унесла с собой река.
3
Как то, что унесла с собой река,
нам не вернуть ни ласкою, ни силой,
так не вернуть улыбки сердцу милой,
потери, не осознанной пока.
И лишь когда забьёт тревогу разум,
о том что непослушным стало тело,
и некому вручить свой герб и дело,
мы об ушедших предках вспомним сразу.
И следуя забытому наказу,
судьбе в глаза взглянем впервые смело.
Но не хочу в свою и вашу душу
вселять тоску, досаду и презренье,
и пусть дотла нас совесть не иссушит:
сменились мысль и наши ощущенья.
4
Сменилась мысль и наши ощущенья –
и мы уже на прежних не похожи,
нас встретив, не приветствует прохожий –
глаза пусты и сеют лишь смятенье.
Забыта школа – колыбель мечтанья,
наивной юность видится сейчас.
Не помню уж, когда в последний раз
я мысленно спешил к ним на свиданье.
В чужих грехах находим утешенье,
как будто в них надежда и спасенье.
Приходим к Богу в грешной суете
крещенье дать своим новорождённым,
прощаемся с усопшим сердцем сонным.
Да, мы уже становимся не те…
5
Да, мы уже становимся не те,
всё лучшее теряем с каждым годом,
укрытий ищем под небесным сводом
в беспечной и наивной простоте.
Но разве можно скрыться от страданий?
Они даны всем смертным в равной мере,
как все находки наши и потери,
восторги встреч, и горечь расставаний.
И лишь любовь нам указует путь
к спокойствию души, а значит к Богу,
в ней всех стремлений жизни нашей суть,
к такому, вот, приходим мы итогу.
Но как не лить слезу и не молиться:
теряет память близкие нам лица!
6
Теряет память близкие нам лица,
и всё труднее узнаём себя мы,
всё реже дарят нам улыбки дамы,
всё чаще по ночам нам плохо спится.
Но строго сохраняя тайну грёз,
неимоверное души боренье,
однажды мигом выйдя из терпенья,
мы скрыть уже не в силах блеска слёз.
Лишь человек зимой ждёт летних гроз –
и грешен тем от мира сотворенья.
Ему ни суд, ни годы не помеха,
его делам и чувствам нет границы,
и подавить в нём может ноту смеха
безжалостная смерти колесница.
7
Безжалостная смерти колесница
увозит только бренные тела,
душе же, не закончившей дела,
ещё над нами сорок дней кружиться…
Она тревожит, не даёт покоя,
бывает, что приходит к нам во сне,
присутствует незримо в каждом дне,
как нечто очень светлое, мирское.
И долго будет дико непривычно,
что нет того, кто жил всегда тобой,
что сам теперь ведёшь со смертью бой,
и что она уже тебя публично,
не поддаваясь общей суете,
везёт к немой могильной темноте.
8
Везёт к немой могильной темноте
нас каждый день неумолимо время.
Такая мысль терзает наше темя
и не даёт раскрыться в полноте.
Но это ненадолго, Солнца свет
опять разбудит в нашем сердце вёсны
и зайчиком играя перекрёстным,
на жгучие вопросы даст ответ.
И отрешиться от него не в силах
мы вдруг впадаем в детские забавы,
и нет на нас ни меры, ни управы,
в труде сгораем и в объятьях милых.
Грешим, сжигая всё; до завтра что нам?..
Лишь мы одни живём не по законам.
9
Лишь мы одни живём не по законам.
Прекрасен мир, но нам не до красот
Подумать только! Оторопь берёт,
что гибнет он от наших рук со стоном.
Как изменилась донельзя планета:
на взгляд всё чётко, а внутри хаос,
не жалко нам давно берёзы слёз,
что видим – всё сживается со света;
и некому нам в том давать ответа –
не страшен нам язык весенних гроз.
Как объяснить, что мир – не детский тир?
Киты, и те бросаются на сушу,
но не тревожит это нашу душу –
живое молча покидает мир.
10
Живое молча покидает мир,
и в «Чёрной книге» не закончен список,
как жалок в этом человек и низок –
всему живому хуже, чем вампир.
Куда нам до глобального мышленья –
распутать бы клубок своих проблем…
Девятый вал международных тем
несёт лишь страх и горечь отчужденья.
Не оттого ль рождаются сомненья
и мысли: а пришли в сей мир зачем?
Нет твари, что снесла бы столько мук,
нет твари, что приучена к поклонам;
лишь люди пилят под собою сук,
лишь люди обращаются к иконам.
11
Лишь люди обращаются к иконам,
и истинно, когда невмоготу,
стремясь души заполнить пустоту,
прислушиваясь к колокольным звонам.
В обычной жизни все мы верим свято,
совсем не помня своего рожденья,
что мир – есть «я», со страстью заблужденья.
Исчезну я, и, тишиной объята,
земля не сможет продолжать движенья –
всё будет ждать моей души возврата.
Не видя тени от противоречий,
ведь в вере в вечность нет нам чёрных дыр,
приходим к Богу, ставим близким свечи
в надежде вечно продолжать свой пир.
12
В надежде вечно продолжать свой пир
стяжаем всё без всякого разбора –
кто станет совесть спрашивать у вора,
у тех, кто копит под рубахой жир?
В том все грешны, и нет спасенья нам
от жабы зависти, что гложет разум,
и нет лекарств, чтоб извести заразу;
не излечить, коль не захочешь сам.
Но есть средь нас поправшие столетья,
их образ и душа, и мысль нетленны,
они вошли уже и в наши гены,
им не страшны любые лихолетья.
Кощей разим, и в ад вернутся черти,
лишь человек мечтает о бессмертье.
13
Лишь человек мечтает о бессмертье;
главнейший наш инстинкт – продленье рода,
его дала нам мудрая природа –
пока мы живы – жить должны и дети.
И нет тому другой альтернативы.
Мать прикрывает своего дитя,
отец, тройную силу обретя,
идёт на смерть – у них одни мотивы,
и даже те, что вечно боязливы,
становятся героями, хотя…
Не только мы, животный мир (проверьте)
на том стоит и вечно будет жив,
свой долгий путь ещё не завершив –
в том высший смысл и наша суть, поверьте.
14
В том высший смысл и наша суть, поверьте,
чтоб воплотиться в детях и делах,
послать земле свой ум и тленный прах,
забыв поставить адрес на конверте.
Стоят в Египте гордо пирамиды.
Воздвигший их смущает нас веками,
он рядом и о вечном спорит с нами,
грустит, что нет садов Семирамиды.
О том что мы ещё не стали лучше –
любимое господнее творенье,
что час придёт последнего решенья,
что без любви на море и на суше
(нет истины под нашим небом суще),
что наша жизнь?! – всего одно мгновенье.
15
Что наша жизнь? – всего одно мгновенье:
что было мигом – кануло в века,
как то, что унесла с собой река;
сменилась мысль и наше ощущенье.
Да, мы уже становимся не те…
Теряет память близкие мне лица,
безжалостная смерти колесница
везёт к немой могильной темноте.
Лишь мы одни живём не по законам,
живое молча покидает мир.
Лишь люди обращаются к иконам
в надежде вечно продолжать свой пир.
Лишь человек мечтает о бессмертье –
в том высший смысл и наша суть, поверьте.
Февраль – март 2003 г.