Она всё в домики играла:
был стул сначала, после – стол,
одёжный шкаф. Из покрывала
она всё крышу создавала,
чтоб доставали стены пол.
За дверью домик был для мишки,
а за другою – для кота.
А от шкатулок швейных крышки
ей пригодились для мартышки,
чтоб были разными цвета.
Сооружая из подушек
уютный домик на полу,
она сидела средь игрушек,
едва касаясь погремушек,
не нарушая тишину.
Для божьей – в точечки – коровки
стал домом маленький горшок
с цветком фиалкой, а обновки –
сапожки, пряжки и подковки –
все были меньше, чем вершок.
И для зайчонка из агата,
и для нефритовых стрекоз,
для брошек красных из граната
дома готовились из злата
бумажных фантиков и блёстк.
О!, для принцесс – особый случай!
Дворец был выстроен такой,
что не бывало – точно! – лучше!
Он пел в тональности певучей.
Он пах цветами и травой.
В нём жили сказки все на свете –
Незнайка, добрый Карабас,
Мальвина пела на рассвете,
и ел огромные спагетти
сам Гулливер в вечерний час.
В нём Герда ноты изучала,
плела Дюймовочка венок,
а Буратино величала
Магистром – букв она не знала,
а он читал за слогом слог!
Вот-вот, казалось мне, иссякнет
тот созидательный запал…
Хлопот несметно – всякий ахнет! –
и пирогами дивно пахнет,
и двери настежь – дом встречал!
И, напоённый духом детства,
он, словно сердцем озорным,
всех наполнял волшебным средством,
был счастьем нашего наследства,
потомком истинно земным.
11 октября 2010