Он родился в большом светлом зале,
Где немецкий порядок царил.
По частям его там собирали,
Из ворот добрый фей выводил.
Научив ничего не бояться,
Фей-водитель его испытал.
Новособранный рад был стараться,
Без осечек экзамены сдал.
Среди братьев своих дальнобойных
Он смотрелся, конечно, скромней.
Зато выглядел так же достойно
В свете миссии важной своей.
Элегантный, просторный, красивый,
Призван был развозить горожан.
Наделенный недюжинной силой,
Он носил имя гордое MAN.
Он живой: он душой обладает,
Бьется сердце, сверкают глаза.
И шофер ему лишь помогает
Курс поправить, нажать тормоза...
Час пришел получать назначенье.
Вдоль шеренги курьеры снуют.
Что ни ордер, то вздох облегченья,
И моторы довольно поют.
Этот в Бремен поедет, тот - в Вену,
Тем - в Париж путь прямой предстоит.
Только тот, о ком речь, откровенно
Ошарашен, и грустно молчит.
Он спросил у коллеги по цеху,
(Тот останется дома, в гнезде):
"А найду ли я там путь к успеху?
И, вообще, Кишинев - это где?!"...
Что ж, прощайте мечты-автобаны!
Надо душу-подвеску крепить.
На Восток повезли суперМАNы
Образ Запада (чтобы внедрить)...
Тяжело же пришлось бедолаге,
Непонятная немцу страна!
Пил дизтопливо с примесью влаги:
"Не стучите, мои клапана!"
Если дождик пройдет - чур, не плакать,
Видя грязные лужи вокруг!
Здесь ведь так: если дождь, значит слякоть.
Это вам не Бавария, друг!
Ну а где же набраться терпенья:
Интеллекта лишенный юнец
Острым ножиком режет сиденья!
Это ж больно! Себе бы, подлец!
А когда он в гараж заезжает
Слышит смех старожилов-коллег:
"Как там неженка наш поживает?
Не велик гарантийный пробег?"
И "ЛиАЗ", и "Икарус" привычны
К этим вроде уже мелочам.
Стрессы-встряски, сто в смену, обычны.
Им давно уже все по плечам.
Только MAN удрученно вздыхает:
"Не могу я такого понять!
Ведь к хорошему вмиг привыкают,
Но к плохому зачем привыкать?!"
И он прав! Непременно плохое
На хорошее надо сменить,
Чтоб закончилось время лихое,
Чтоб достойно могли люди жить.
Время шло... И лежал на задворках
От "Икаруса" ржавый скелет.
Только MAN - вот немецкая сборка! -
Жить-работать задумал сто лет.
Ну, не сто, пару-тройку десятков,
Для автобуса здесь - супер срок!
Да и смену дорожных порядков
Не заметить никак он не мог.
Стали шире проезжие части
И ровней стало их полотно.
И внутрипассажирские страсти.
В основном поутихли давно.
Дизель-сердце его не клокочет,
Антифриз у него не кипит,
И вращаться кардан шибче хочет,
И подвеска-душа не скрипит.
Сделал всё, чтоб завод им гордился,
Он готов на большие дела.
Нет, не зря он на свет появился,
Где Бавария-мать родила.