Эта история, как и любая сказка, могла случиться с каждым. Но в отличие от сказок у нее еще нет конца. Каким он будет - зависит от каждого, кто эту историю услышит. Победит ли в ней зло или добро, любовь или нелюбовь – повлиять на ее исход может каждый из нас. Ведь любая мысль наша – она маленьким кусочком живого вещества уносится к звездам, туда, где пишутся сказки. О чем она? Как и любая счастливая история – о любви.
***
И даже если скажет прыгнуть в омут…
И даже если в пропасть заведет…
И позовет с собой навечно в горы –
Вот это – настоящая любовь.
Когда не страшно вниз без парашюта.
И вверх не страшно. Был бы самолет.
Когда важнее жизни – с ним минута.
Вот это – настоящая любовь.
И безразлично, что вы разной веры…
И не пугает – на Кузбас, в острог.
Готова даже с ним на преступленье –
Ведь это – настоящая любовь.
Порой бывает, что достойны двое
Только друг друга. И, столкнувшись раз,
Никто из них не выпустит ту руку,
Которая его же не предаст.
Именно так казалось на тот момент одной моей знакомой девочке, назовем ее, как в настоящих русских сказках – Аленушкой, когда она писала этот стишок в карманном блокнотике, положив его на свои обтянутые джинсами коленки, в огромном и очень душном междугороднем автобусе с непонятным ей названием рейса «Чемал – Кемерово». Ни тот, ни другой город знаком Аленушке не был, да и в автобус этот она села где-то в середине его пути, с платформы родного для нее автовокзала – столицы знаменитого Алтайского края, с сердца его – города, который по старым легендам был когда-то аулом некого Барна, а вот уже 280 год более привычен для людей как Барнаул.
Как же попала в этот автобус наша алтайская красавица? К кому она ехала в город чужой для нее и незнакомый? Что ждало ее в этом пути и предшествовало ему? А теперь… сказка.
Она ждала принца. Как и любая русская девочка, которая верит в сказки. Как и любой девочке, неведомо было Аленушке, где встретит принц ее, в какой момент жизни ее и под каким обличием своим, но знала она одно – принц есть. Его не может не быть.
А я, наивная, весь путь свой верю в сказку…
Где зло опять повергнуто добром..
Где за отзывчивость, бесхитростность и ласку,
Даст фея принца. И красивый дом.
А я, наивная, все ожидаю счастья,
Ищу бездонность серо-синих глаз
И ты – опять «последнее» пристрастье,
Опять моя любовь в «последний раз».
А я, наивная, все жду, что ты мне скажешь
«Всю жизнь мечтой о нашей встрече жил»
Поднимешь к небесам и звезды все покажешь..
И быть – тобой. Дышать тобой одним.
Я так мечтаю о красивой свадьбе,
О долгой жизни с множеством детей
Когда друг в друга проникая взглядом,
Мы б отрекались от земных страстей..
Молчи, «любимый», знаю, что ты скажешь…
Как минимум – предложишь мне постель,
А максимум, когда ты ляжешь рядом,
Попросишь до зарплаты сто рублей.
Так писала Аленушка за пять лет до нашей истории. Ей было на тот момент около 23 лет. Принца так и не было, были злые или добрые чародеи, выдающие себя за принцев, были даже старые короли, обещавшие сделать ее принцессой и возвести на любой трон. Но Аленушка не поддавалась. «Принц есть и его не может не быть» – повторяла себе наша красавица, после очередных происков черных магов. «И я его дождусь».
Ты где-то заблудился в чьей-то сказке.
Мой нежный принц из полудетских снов.
Не мне ты даришь вечерами ласки..
Не мне поешь баллады про любовь,
А я все жду холодными ночами,
Когда на белом с гривою коне
Придешь однажды с дивными цветами
И скажешь, что мечтал лишь обо мне,
Возможно, что однажды где-то рядом
Ты проходил в спешащей суете
Скользнул по мне своим чудесным взглядом
И не узнал, исчезнув в сером дне.
Возможно, это я, бежав по кругу,
Тебя не разглядела средь других…
А может нам с тобою друг для друга
Создать роман всего лишь предстоит
Неважно, почему ты не со мною…
Мне грустно в этой жизни без тебя
Судьба без настоящего героя –
Уже не настоящая судьба.
Эти строки Аленушка писала уже в 26 лет. Принца так и не было. Всех самозванцев на эту роль она прочитывала по-разному быстро. Кто-то не выдерживал испытаний у Аленушки уже на второй день знакомства с ней, кто-то умудрялся притворяться принцем месяцами. Но каждый раз Аленушка уже без слез тихо вздыхала: «опять не то». Она уже давно запрятала в своем сердце эту детскую веру в любовь. Лишь в ее стихах сквозило знание того, что это чувство все же существует. Маскируя ярким макияжем нежность своего сердца, держа между пальцами с длинными красными ногтями демонстративно дорогую сигарету наша русская Аленушка щурила глазки от удовольствия, когда ее называли стервой. Она сама хотела верить в миф о своей жестокости – ведь принца не было, а врагов надо было чем-то устрашать.
Аленушка не ждала этой встречи, когда она наконец-то произошла. Как и все подарки судьбы, этот подарок был таким же неожиданным, хотя и долгожданным. Да и не встреча это была вовсе… Аленушка наша лишь голос принца своего услышала.. лишь имя его узнала. Но о том, что этот человек со странным и чуждым ее исконно русской речи именем: Магомед, и есть наш принц ведомо было только Судьбе. Услышав голоса друг друга случая воле, не видя друг друга в жизни своей сохранили они номера друг друга в телефонах своих и забыли о подарке Судьбы. На время. До следующего звонка. Понравилось общение с Магомедом Аленушке нашей телефонное. Да и Магомеду чистота души красавицы русской приглянулась. Аварцем он оказался. С далекой от Алтая страны родом. Страны чуждой и непонятной, с нравами жесткими, как порода гор в стране этой, с честью ценимой также высоко как горы эти возвышаются над дагестанскими селеньями.
Время шло… Аленушке исполнилось 27, она уже не ждала принца ибо сердце уже знало все, хотя разум молчал. И как всегда у Аленушки лишь в стихах ее говорила душа, само собой случилось так, что полгода спустя, когда она голос его впервые услышала, стихи свои только Магомеду красавица наша посвящала. Хотелось ей так, хоть и не просил ее принц об этом. Лишь словом мудрым своим в жизни поддерживал, лишь совет давал правильный, ибо не могли они встретиться и увидеть друг друга еще… А Аленке просто нравилось писать ему стихи.
Нотки усталости где-то звучали..
Осень вступала незримо в права..
Слезы.. то ль радости, то ли печали..
Плакало небо. Вторила земля.
В брызгах от луж одинокий прохожий
Жался быстрее к ночному метро.
Где-то вот также, наверное, тоже
Ты потерялся и ищешь тепло.
Может, откроется дверь ресторана,
Грубый швейцар пригласит вдруг войти..
Или ночная чужая путана
Скажет: «иди, у меня посиди».
Где-то отыщется теплое сердце,
Кто-то согреет, нальет и поймет
Осень большая. В ней много места.
Ну а злой дождь.. он когда-то пройдет.
Знала прекрасно Аленушка, что не мерзнет под дождем в этот момент Магомед ее, что не пригласит его погреться швейцар от холода еще два года целых, что не гулять ему по улицам городским еще две осени и две зимы еще на метро не ездить. Ибо в крепости с засовами крепкими, под присмотром стражников лютых, под охраной от побега надежной был наш принц заточен третий год подряд и о конце заточения своего сам предполагать боялся. Ибо, как учил Магомед Аленушку, предполагает лишь человек. А располагает Судьба. Но не мешало это красавице нашей стихи свои ему продолжать адресовывать. Хотелось ей так.
Ты сказал, в твою жизнь ворвалась,
Заняла слишком много в ней места,
Слишком быстро себя отдала
Резко быть захотела невестой.
Без ночных разговоров твоих
Стану серой, пустой и ненужной.
Мир оглох и ослеп. Свет поник.
Отражается взгляд скучный в лужах.
Полюбить миражи? Верить в сон?
Наделить тебя принца чертами?
Обмануть сердце – это не он.
Чтобы сильно оно не стучало…
Позови за собой – пойду в ночь.
Дверь захлопнешь – останусь у двери..
Эту тягу к тебе превозмочь
Я уже никогда не сумею.
И лишь в стихах ее пророчество. И лишь в стихах говорит душа. А до дороги к принцу на Кузбас в острог еще оставался год. По-разному год этот проводила красавица наша. В борьбе с силами темными, самозванцами на трон и вечном поиске себя. Одно оставалось в жизни ее неизменным. Самозванцы меняли друг друга, зло то побеждалось, то побеждало, но знала Аленушка, что всегда она номер волшебный из цифр сердцу дорогих наберет и поддержку духу своему встретит. И слово доброе и светлое из уст аварских услышит, да и весточку, когда голубь принесет почтовый, прочитает.. Немного было писем с кузбаса у Аленушки. Да и перечитывала она их редко. Самозванцы те и то слов красивых говорили Аленушке больше, чем Магомед писал. Читала письма его цензура злая, да и несклонен аварец был словами впустую разбрасываться, ибо опасался волнений пустых от колебаний слов этих. И Аленка наша сказок аварцу не рассказывала, хоть и образование имела журналистское, и говорить при случае умела. Лишь в стихах она лгать не могла.
Тебя нет рядом. Может и не будет.
Нас отделяют сотни долгих дней.
Опять звонок меня средь ночи будит:
«Ты не одна? Я помешал тебе?»
А утром, проводив чужого гостя,
Рукой дрожащей номер наберу.
Ты не ответишь. Снова слишком поздно
Решусь сказать, как я тебя люблю.
Как я хочу заснуть в твоих объятьях,
И покурить на кухне «на двоих».
Простого, бабьего, немереного счастья
С тобою рядом ощутить на миг.
Пусть ты не прост. Пусть слишком много видел.
Пусть злобной мудростью горят порой глаза,
Но как мне хочется, когда меня обидят,
Знать – защитить сумеешь ты меня.
И в парке летом, с детскою коляской,
С тобою рядом. Всем наперекор.
Нет конвоиров. Только моя ласка
Забыть поможет давний приговор.
До поездки на кузбас на тот момент девять месяцев еще оставалось. Не одобряло окружение Аленушки роман ее телефонный, подруги осуждали выбор ее, но менялись подруги и окружение, а Магомед оставался. Особенно самозванцам звонки ночные не нравились. Убеждали они каждый на свой лад, что принц то вовсе не на кузбасе в крепости лютой, а рядышком перед нею. У одного даже почти получилось убедить. Месяц Аленушка без голоса родного провела, как и пообещала самозванцу, но душа молчать не могла и говорила в стихах:
Я очень часто вспоминаю о тебе..
И очень часто все вернуть б хотела..
И пережить тот вечер в январе,
Когда душа оторвана от тела.
Когда казалось – ты тот самый принц,
Когда до сказки было так не долго..
Угадывая выраженья лиц –
Меж нами по ночам был только голос..
И каждый завершившийся наш день,
Казалось, приближал миг этой встречи.
Был заштрихован красным весь апрель
Как финиш ожиданья длиной в вечность.
Ведь я .. не обещала честной быть.
Мы знали оба – я ведь не сумею,
Я лишь клялась душою не любить
Других мужчин. И - в это ты поверил.
Кто знает,.. что произошло в тот час,
Когда признанья искренности страсти
Я отпечатала не на твоих губах
И не с тобой волной накрыло счастья.
Быть может зависть видящих Богов,
Быть может, происки отвергнутого небом,
Но .. я продешевила за любовь,
Лишившись золота за медную монету..
Не выдержала Аленушка после стиха этого и пошла на обман самозванца очередного, набрала она номер Магомеда и лишь от голоса его в трубке телефона своего запела душа ее, заиграла красками и глазки Аленушки счастьем засветились.
Следующее стихотворение через два дня написано было. Хоть и 28 лет должно было Аленушке через месяц-другой исполниться, а не разучилась она плакать над сказками, другими людьми написанными. Читала книгу Аленушка наша, «Аслан и Людмила» называется, и над моментом, когда русская девочка Людмила за жизнь боролась чеченского мальчика Аслана, расплакалась. И за ручкой то потянулась. Так и остался стишочек ее на странице книге той написанным, на кузбасе сейчас где-то которая в остроге, теперь уже пылится.
А если бы с тобой была беда?
И только я, единственная в мире
Из лап смертельных выхватить могла,
Пожертвовав своею частью жизни…
Ты знаешь.. Я бы всю бы отдала.
И бросив все, что дорого мне было,
Не помня ног своих, неслась б туда,
Чтоб оттащить за ворот от могилы.
Ведь не должны такие умирать.
Бог слишком много дал тебе с рожденья.
Целуя крест, прошу его опять
Хранить тебя, когда я не сумею…
Магомед только и смог оценить стих Аленушкин. Очень по сердцу он пришелся ему аварскому, никто больше понять его не смог. Даже самозванец. «И что это я», говорит, «умирать то должен вдруг»... Не долго самозванец тот в жизни Аленушки продержался. Дня три еще наверно, не более… Честно сказала она ему, что Магомеда своего ждать с заточения будет, недолго ведь уже осталось, месяцев десять. И самозванцу рядом делать нечего. Позлился-поругался самозванец, ну да не привыкать было к этому Аленушке….
И у аварца Аленушка вскоре сама разрешения ждать его попросила. Накануне дня рождения его в июне. «Давно пора» ответил ей аварец на это. «Только ты», опять же, говорит, «подумай прежде хорошо, справишься ли ты с честностью в ожидании своем, чтобы опять же, колебаний воздуха словами своими с бесполезностью не сделать». Два дня думала Аленушка и в день 37-летия его сказала, что лучший он из мужчин и людей для нее, в жизни встреченных. И достойной его быть бы ей хотелось. И усилия свои приложит она все, чтобы не поддаваться на происки искусителя лукавого, о котором столько Магомед ей рассказывал. Но… небо видит наши слабые места лучше нас самих. И Искуситель через них всегда-то нас и испытывает… Не выдержала очередной его ловушки умело расставленной Аленушка… Почувствовал это Магомед, не осудил красавицу, не прекратил общения с ней, ибо дорога уже и его сердцу стала она… Запуталась в ловушках бесовских Аленушка… К силам добрым за помощью обращаться вынуждена была даже… И новые строчки родились в тот миг из под руки ее…
Дается каждому по силе его духа.
Не устаю молитвой повторять.
Всегда найдется рядом рука друга
Которая поможет не упасть,
И больше, чем ты вывезешь – не будет.
Бог видит меру. Лишнего не даст.
Неважно, кто и как тебя осудит.
Важней другое – кто ты сам сейчас.
Кидают камни, или цветы лести,
На пьедестале ты иль за бортом,
Важнее оставаться человеком,
Даже когда вокруг тебя потоп.
И не роптать: «О, Боже, это слишком».
Он больше, чем ты вынесешь, не даст.
За испытанья ведь награда в жизни
Не заставляет долго ждать подчас.
А через несколько часов последовала награда. Раздался звонок телефонный у Аленушки в квартире вечером с мелодией так дорогой сердцу ее: «радость моя, сохрани мою тень и позволь мне остаться в живых..». Давно уже на одном только номере мелодия эта у нее стояла. И услышала она голос родной весть ей нежданную и долгожданную принесший: «через три дня мы сможем с тобой увидеть друг друга, если приедешь ты в острог мой. К 9 утра в субботу. Сможешь?» Научилась Аленка слово свое ценить. «Да» сказала она. «400 километров всего между городами нашими. Когда ты сможешь точно сказать о встрече нашей?» «Завтра, радость моя, только завтра вечером, в четверг. Успеешь?» «Да» - ответила Аленушка. «Я буду ждать звонка».
И он позвонил в четверг вечером, как и обещал. Сладко день тот провела Аленушка накануне звонка. В церкви нашей православной на службе постояла, яблочек диких в парке от души отведала и домой принесла для подружки сердцу дорогой ее. Спас был яблоневый в тот день, как подружка ей позже то и сказала. Не знала об этом Аленушка, чистоты сердцу ее хотелось, от ловушек-то дьявольских очистится потом не просто ведь… А вечером «радость моя..» на телефоне ее вновь заиграла. «В субботу в девять утра необходимо в деревне тебе под Кемерово быть, родная моя». «Значит буду.» - ответила Аленушка. Телефоны девочек неизвестных ей на момент тот Магомед ей сказал. Встретить они должны были вечером в пятницу красавицу нашу алтайскую в городе своем ей чуждом, переночевать пустить и отвести утром в деревушку, где свидание с принцем столь долго жданным ею быть должно. «Кем представиться то мне, Магомед, злой страже твоей», спросила Аленушка, «чтобы пропустили меня к тебе они беспрепятственно?» «Женой, радость моя»… «ну хоть на два дня женой твоей побуду», улыбнулась Аленушка. «Зачем ты так говоришь, про два дня всего…» - ответил ей никогда не виданный ей прежде аварец ее. Учил он всегда, повторимся, Аленушку, внимательно слова произносить, ибо каждое слово вес имеет в мире этом и последствия. Не без помощи людей добрых в автобусе кузбасовском в пятницу Аленушка оказалась… Суеты она, лишней как всегда у нее бывало, подняла немеренно, и лишь когда автобус с вокзала тронулся, и лишь когда через минуту мелодия родная впервые за день на телефоне заиграла и голос она родной сердцу ее в трубке услышала с вопросом «Где ты?», тогда лишь смогла она суету и напряжение отпустить и вздохнуть облегченно, отвечая: «Еду я в Кемерово».
И безразлично, что вы разной веры,
И не пугает, на кузбас в острог…
Скучно ехать было красавице нашей, через 8 часов только приехать должна она была в Кемерово, где от Магомеда отделяли ее лишь 20 километров и считанные часы.
Ее сразили его глаза. Когда голос родной произнес «Я не верю, что ты рядом, радость моя», Аленка смотрела в его глаза и не понимала: «Почему они у тебя голубые?» Уверенна была красавица наша русская, что если принц аварский, то и глаз цвет темным должен быть… Но как часто какие-то заблуждения наши мешают нам в жизни нашей полноте мига и счастья радоваться. А счастье ее безмерным было, каким оно только быть и должно. Через пять минут, когда в комнате с решетками на окнах, хоть и светом залитой солнечным, они одни остались, четки ей Магомед отдал. Мусульманские. Из эбонита. «Это тебе. Специально их здесь тебе делали по просьбе моей». Четки эти потом меня Аленка попросила в музей счастья передать. «Потому что», как сказала она «лучшего обрамления для них, чем этот музей, я придумать не могу».
А еще через 15 минут предложение сделал Магомед Аленушке, когда она четками этими игралась, на кровати лежа. «Прежде чем ночь с тобой провести, радость моя, в комнате одной рядом с тобой, я хочу предложить тебе обряд провести один, согласно вере моей. Законы мои, в книге, под названием «Коран» написанные, позволяют мне иметь до четырех жен, хоть и сказано в нем, что для Бога лучше, чтобы жена у тебя была одна. Знала ты о Мадине моей и не говорил я ей еще слов, для развода необходимых. Но в гарем я могу взять и христианку и иудейку и для обряда, который в православии венчанием назван, как в Коране сказано, в экстремальных условиях войны ли, либо тех внутри которых мы сейчас с тобой, достаточно свидетелей двух, а провести его я и сам вправе. Согласна ли ты быть моей женой? Перед Богом? Ибо один он для всех»
Могла ли мечтать об этом Аленушка, когда ехала к принцу своему? Могла ли мечтать, когда звонков ждала его каждый день полтора года до встречи этой? Когда стихи ему со слезками своими писала? Да. Могла. Но не смела. И зря не смела, ведь мечтой своей творим мы реальность свою…
Четки эти потом из эбонита черного, Аленушка в руку свою концом острым впивала, чтобы боль заглушалась сердечная, когда шаги она от острога того делала. Сказал ей муж теперь уже ее перед Богом который стал им, «Не позорь меня, родная, слезами, не плачь». И не опозорила его Аленушка. С головой гордо поднятой уходила она от него, лишь в минуту последнюю на крепость оглянувшись, где семь месяцев провести судьбе ее предстояло оставшихся. И Аленушку впереди дорога ждала непростая и неровная, не бывает их простых дорог в жизни-то… Достойно только путь свой хотела пройти Аленушка Магомеда своего.. Ибо принц наш аварский, не принцем оказался, а давно уже шейхом был он страны своей кузбасовской…
И просто быть всегда его женой.
И просто знать, что он твой перед Богом,
Чтоб не случилось, знать, что он с тобой.
Что на двоих – одна теперь дорога.
И если будет слишком нелегко..
И если галька – под босые ноги,
Есть часть души, где навсегда светло,
Что ждет тебя в оставленном остроге.
Писала так Аленушка после очередных побед своих над силами темными… Но хитры и непредсказуемы пути их… и свадьбой лишь сказки заканчиваются… А наша история секунду каждую продолжается… Месяц еще только один с момента венчания Аленушкиного мусульманского прошел.. Без любимого своего месяц. А ведь впереди у них – жизнь…
2010-09-21