ИРОНИЧЕСКАЯ ПОЭМИЩА
----------------------
Годы мчатся быстрой птицей,
За окошком Новый год,
Белоснежною страницей
Манит новый мой блокнот.
Её девственность прекрасна
Непорочной чистотой.
Даже жаль по ней напрасно,
Пробежать строкой пустой.
Мне советуют родные
И товарищи мои:
- Напиши стихи иные,
Хоть немного о любви.
Или как красиво слива
Может с яблоней цвести.
Возьми тему детектива,
В свои строки заплети.
И решил я попытаться,
Рукав майки засучив,
Верным юмору остаться,
Детективом застрочил.
О любви, красе цветенья,
Тоже я не позабыл.
Чтец! Прочти моё творенье,
Оцени, что натворил:
----------------------------------------
Такой снежной и морозной
Зимы не было давно.
Говорят, что жук навозный,
Глубже спрятался в «лайно»
Людям от квартирной стужи
Негде прятаться пока,
Ведь, сидим гораздо глубже,
Мы навозного жука.
Возбудился Орган ночью,
Звоном много раз подряд,
А точнее и короче,
Вызван был ментов наряд.
На квартире увидали
Грустную картину,
Шубу в ватном одеяле,
А внутри – мужчину.
У мужчины суть причины
Выясняла группа,
А точней, не у мужчины,
А мужского трупа.
Медэксперты осмотрели
Труп от пяток до зубов,
Но насилия на теле,
Не нашли они следов.
Сделали допрос соседки,
Выполнившей миссию,
Хоть звонившей очень редко,
Вызвавшей милицию.
И соседка показанье
Следователю дала,
В том, что ночь её вниманье,
Тишиною привлекла.
- Мы зимой давно забыли,
Что такое тишина.
В потолке слоны ходили,
Или бегал Сатана.
Но привыкли я и Вовка,
(Вовочка – сожитель мой).
Он горячий, как духовка,
Греет лютою зимой.
Его интеллектуалом
Можно смело называть.
Любит он под одеялом,
В домино со мной играть.
Хоть проигрываю чаще,
Домино и я люблю.
Но когда он кончит раньше,
До утра всю ночь не сплю.
Ну, а он…- Послушай, тётя! –
Следователь перебил,
Что вы ерунду несёте?
Я ж по сути вас просил.
- Говорю я лишь подробно,
Без излишней мути…
Если ж вам под суть угодно,
Можно и по сути:
Восемь дней командировки
Я жила без Вовки.
Он профессор расфасовки
Маковой соломки.
Тут-то и привлёк вниманье
Тишиною потолок.
Никакого в нём шаганья,
Никаких ни прыг, ни скок.
Поднялась когда к соседу,
На день третий тишины,
Его двери, помню в среду,
Были не зачинены…
- Каким образом покойный
Потолок ваш сокрушал?
Бороздя лист протокольный,
Следователь вопрошал.
- Он однажды сам признался,
Что был на Памире
И там бегом согревался,
Как сейчас в квартире.
Благодарный жест отвесил,
Написавший протокол:
Вот повестка, чтоб профессор,
В кабинет ко мне пришёл.
Следователь Лапохапин –
Капитан угрозыска,
Был в работе аккуратен,
Не бил ниже пояса.
На допросах лишь по почкам,
Мог бабахнуть малость,
Да и то, чтоб хоть немножко,
Снять с души усталость.
Честь держал свою в порядке.
Совести не продавал.
Привлекал к суду за взятки…
Тех, кто мало их давал.
В следствиях принципиален,
И закон не предавал.
Даже взятку прикарманив,
Он на нары упекал.
Шёл по службе с гордым чувством,
Хоть дорога нелегка.
Овладел за год искусством
Милицейского свистка.
Его зам – Лохлопоухов,
В званьи старший лейтенант,
Крепкий телом, сильный духом, -
Бескорыстия гарант.
Хоть в деньгах был недостаток,
Взяток никогда не брал,
Потому, что ему взяток,
Никто сроду не давал.
Дело вскорости закрыли
За нехваткою улик.
К замерзающим в квартире,
Наш закон давно привык.
Постепенно зима чахла.
Зачернел дорожный след.
Во дворе весной запахло…
Не шёл Вовка в кабинет.
Снарядили боевую
Группу по захвату,
Но машине в выхлопную,
Кто-то вставил вату.
Не смогли найти причину
С автосервиса спецы,
Отчего знобит машину,
Отдающую концы.
Мимо шёл малыш с детсада
И сказал мужчине:
- Дяденька! затычка нада,
Только не машине.
Он извлёк своей ручонкой
Вату деловито,
И мотор завёлся звонко,
Фыркая сердито.
Над спецами хохотали
Милиционеры:
- Вот какими нынче стали,
Детки нашей эры.
- Как тебя зовут, мальчонок? –
Вопрос задал капитан.
- Помню я ещё с пелёнок,
Звали все меня – Иван.
- Будешь, Ваня, по машине
Инженер – технологом?!
- Нет. Как папа в медицине,
Буду гинекологом.
Дали мальчику конфетки,
Гладя по головке
И умчались до соседки,
А точней, до Вовки.
…В ужас милиционеры
Впали от картины:
В крови стены и портьеры,
Окна и гардины.
На полу, в кровавой луже,
Труп лежал соседки,
С животом в кишках снаружи,
В клочьях от повестки.
Не хватало глядеть мочи
На жестокости урок,
А точнее и короче –
Поразил прибывших шок…
Зимы не было, казалось.
Оживали мухи.
По лицу одна топталась
Мёртвой молодухи…
Дальше, не рекомендую
Слабонервным текст читать,
Потому, что за беду я,
Не хотел бы отвечать.
В помещении царила
Тягостная тишина.
В ней магическая сила
Сатаны была видна.
Лапохапин, оклемавшись,
Раскрыл папку, сел за стол,
И за дело, тут же взявшись,
Писать начал протокол.
В это время наглость мухи,
Жуткий вызвала курьёз.
Покопалась, стерва, в ухе,
А потом залезла в нос.
В тот же миг, невероятно,
Но случилось, - труп чихнул.
Следователь аккуратно,
Хоть и быстро сполз под стул.
Один мент упал на лавку
От такого чиха.
Он теперь имеет справку
Редкой формы психа.
А другой, - смеялся глупо,
Перекособочив рот.
Нынче он, при виде трупа,
Словно конь в экстазе ржёт.
Был тот чих по барабану
Лишь водителю авто.
В чьём-то шарил по карману,
Он на вешалке пальто.
Вдруг, нечистая примчала
В эту комнату кота.
Он, слизавши кровь сначала,
Стал жрать кишки с живота.
Тут милицию стошнило.
Выскочили все во двор.
Вырвали, внутри что было,
С детских лет, до этих пор.
Возвратились…и мгновеньем
Снова их ударил шок.
Там с малиновым вареньем,
Труп хозяйки пил чаёк…
Мне б историки сказали,
Что такого свинского,
Отношения не знали
Органы Дзержинского.
Возражать им смысла мало.
Ведь герой мой Вовка,
Был шутник, каких не знала,
Никогда Петровка.
До ушей носил улыбку,
Купил удочку, сачок.
Только он ловил не рыбку,
А мясное на крючок.
Он с балкона, в двор соседу
С червячком крючок бросал,
И всегда семье к обеду,
Курочку приобретал.
На кого-то держать злобу,
Вовка с детства не привык,
Но хотел свою зазнобу,
Проучить за злой язык.
В тот же день, когда повестку,
От любимой получил,
Ей за болтовню в отместку,
Он такое отмочил:
Взял, в столешнице стамеской
Дырку круглую пробил,
А потом крючком и леской
Курку-Рябу уловил.
В скатерти, по центру тоже,
Соизмерив все углы,
Дырку вырезал для рожи,
А точней, для головы.
Перерезал птице горло,
Скатерть кровью обагрил,
И под стол залез проворно,
Головой дыру снабдив.
И хозяйке дурно стало,
Как пришла она домой,
Когда скатерть увидала
В пятнах крови с головой.
Всё же тётку попустило.
Облегченья миг пришёл…
Она с бешеною силой,
Камнем рухнула на пол.
Выполз, как паук с подстолья,
Комбинатор-театрал,
Облил суженую кровью
И кишками обмотал…
В небе, солнцем разогретом,
Засияла синева.
Стал щедрее стих поэтов
На красивые слова.
Рань весенняя умчалась
Звонкою капелью,
Даль лесная наполнялась
Соловьиной трелью.
Занесло сад буйным цветом…
Овладела Вовкой грусть.
Вспомнил он, как прошлым летом,
Ездил к морю отдохнуть.
Даму повстречал как в Сочи,
В томный бархатный сезон,
А точнее и короче,
Был он по уши влюблён.
Что сожительницу Машу,
Не любил, а уважал,
Понял лишь, когда Наташу,
В летнем Сочи повстречал.
- Ты единственной мне стала,
Жар любви пылание, -
Под морской прибой звучало
Ей его признание.
Натали признанье громко
Повторял морской прибой:
- Ты один из лучших, Вовка,
Москвичёк мой дорогой.
Не спросить в час пылкий Вова,
У единственной не мог:
- Я ведь родом из Тамбова,
Почему, вдруг «Москвичёк»?
И Наталья отвечала:
- Милый и любимый мой!
Таких мало я встречала,
Ты – четыреста восьмой…
Новости земного шара,
Знает служба – ОбээС.
В недрах каждого базара,
Она есть, имея вес.
Одна Бабушка Сказала –
Службы расшифровка.
Маша от неё узнала,
Отдыхал как Вовка.
Ревности обида в сердце,
Отзывалась болью…
Как посыпал рану перцем,
А точнее – солью.
Заколоть хотела вилкой
Спящего гулящего.
Случая душою пылкой,
Ждала подходящего.
Было способов немало
Расквитаться с Вовкой,
Но она оклеветала
Маковой соломкой.
Ревность - разум с ума сводит,
Алчность – пожирает честь,
Но ничто так не доводит
До взаимности, как месть.
Страсть к Наташе не сдавалась
В сердце Вовкином больном,
Ведь они, как оказалось,
Жили в городе одном.
В ОБээСе он разнюхал,
Буйну голову сложив:
Её муж Лохлопоухов,
В уголрозыске служил.
Но четыреста восьмого
Это не пугало,
Ведь встречался, слава Богу,
Он с Наташей мало.
Если было ей удобно,
Даровала счастья миг
Вовке, лишь когда свободна,
От любовников других.
Машу не лишал вниманья
Акцией старательной,
Компенсировал страданья,
Он её – курятиной.
А его поймать желали
Внутренние органы.
С ног валились, так искали,
Как зимой корм вороны.
Фотку Вовочкину скотчем
Всюду прилепили,
А точнее и короче,
Розыск объявили.
Вовка загримировался,
Подражая дьяку.
Непохожим быть старался,
На свою мордяку.
Как-то раз до сеновала,
Он пришёл, забыв про грим,
И Наталья не узнала,
Спутав с семьдесят вторым…
Маша валенки раздела –
Важная примета.
От жары природа млела,
Наступило лето.
В этот день курей хозяйка,
Увидала эпизод:
Её курица, как чайка,
Совершала ввысь полёт.
Перья с пухом для подушки
И наваристый бульон,
Попадали, как из пушки,
Прямо к Вовке на балкон.
Вместе с мужем, по тревоге –
В дом к нему, без лишних слов.
Повязали руки-ноги,
Тут же вызвали ментов.
Выехал Лохлопоухов
С группой с самого утра.
Две недели было сухо,
А в тот день – дождь, как с ведра.
Следствию по уголовке,
Не поверили глаза.
Оказалось, что на Вовке,
Тридцать куриц и коза.
Посадили под конвоем
«Москвича» в машину.
Разразилась Маша воем,
Было жаль мужчину.
Двигатель завёлся быстро,
Но ещё быстрей заглох.
С миною специалиста,
Стал шофёр искать подвох.
Навык получив богатый,
С неполадками знаком,
Он полез в трубу за ватой,
А точней за тампоксом.
Хоть внутри всё было чисто,
Чести не лишил мундир.
Опыт ремспециалиста,
Подсказал – брать на буксир.
Притащили на буксире
Вовку в отделение…
Позабыл, хохлаток тыря,
«Атас» - соблюдение.
Кроме воровства, пришили
Арестанту две статьи:
В наркоделе обвинили
И в попытке извести.
Шоком милиционеров,
От которого едва,
В результате сдачи нервов,
Травмой варит голова.
На допросах с рёбро-правкой,
Вова курицу признал,
Но козу с ментовской вавкой
И наркотик отрицал…
С-под земли ползла морковка,
Разрасталась лебеда…
За решёткой сидел Вовка,
В ожидании суда.
В милицейском кабинете
Затрезвонил телефон.
Лапохапин-мент ответил,
Что у телефона он.
- Звонит вам Наседкин Вася!
Голос радостно орал,
Вчера днём коза нашлася,
Мой сосед её не крал.
- Слишком поздним оказался
Ваш звонок, наверняка…
Что козу поймал – признался,
Он крючком на червяка…
Росы, летние покосы –
Жизни будничной удел.
Созревали абрикосы,
А Владимир всё сидел.
У сожительницы Мани,
Позабыв размолвку,
Сердце и душа в терзаньи,
Извелись за Вовку.
Перстень продала, печатку,
Серьги с драгметалла,
Следователю на взятку
Долларов собрала.
На поклон пошла к Наталье,
Вопреки амбиции,
Чтобы деньги передали,
В кабинет милиции.
Доллары Лохлопоухов
Лапохапину отдал.
Если верить всяким слухам,
Поделиться предлагал.
Был ответом – вой шакала,
Брошенный через плечо:
- Самому мне это мало,
Надо выдавить ещё!
Зам от этого ответа,
Как отраву проглотив,
Выскочил из кабинета,
Лично Вовку отпустил.
Как меняет каталажка,
Взгляд свободных от оков.
Ведь спасала не Наташка,
А Марусина любовь.
Лето было на исходе.
Поздний август за окном.
Зной сменило в небосводе
Солнце ласковым теплом.
Покидали с неохотой,
Жуки вялую ботву,
Осень тонкой позолотой
Робко тронула листву.
Раньше прелестей природы,
Вовкин взгляд не замечал
И пьянящий вкус свободы,
Никогда не ощущал.
Его встретила Маруся.
Он обнял. Сказал: - Прости,
Лучшей женщины, клянуся,
Понял я, что не найти.
Вскоре свадьбу отыграли.
Я там был и водку пил.
«Горько!» - покричал вначале,
А потом стих сочинил:
«Как в саду красиво слива,
Вместе с яблоней цветёт.
Заживёт лишь тот счастливо,
Кто любовь свою найдёт».
----------------------------------------
Спать хочу. Устали очи,
Как всегда в полночный час,
А точнее и короче, -
Я закончил свой рассказ.