Время и солнце играют в бега черепашьи
здесь под ногами и там, где в огне окоем.
Ветер невидимым плугом на пенистой пашне
даль прорезает, по углям идя босиком.
В поле заброшенном, в чертополохе, в бурьяне
Клетки скелетов ржавеют на пышных парах.
Я постою здесь, неволен и непостоянен,
только зароются лапы и панцирь костра.
Видятся мне - убегающий грядками хлопок,
облаком ватным плывет белогорбый хирман,
золото гор стерегущее око циклопа,
охра чинар, куркума, зардчуба и шафран.
Глупо нести то, что выдрано с мясом и кровью.
Жизнь не кончается. В звездно-морозной крупе
плоской улиткой, точнее, лепешкой коровьей
образ вселенной лежит у меня на тропе.