Там, где ветер звенит от латыни былых песнопений,
Где на пыльных дорогах расплавился горный хрусталь,
Доминик де Гусман в одеяньи из крестных знамений
Гарью дымных костров осеняет закатную даль.
Где алхимик из колбы извлек 5/8 андрогина,
Трое нищих торгуют бездонною чашей Грааль,
Продавая за тридцать монет основанье доктрины...
Где студенческий гимн застревает в гортани, как сталь,
Где хохочет бубенчик извечной господской забавы,
Где на камни Тулузы ложится простреленный шут,
Где ликует зверье в ожидании скорой облавы,
Где монахи гадают на пальцах: сожгут - не сожгут,
Где опальный барон разливает по бочкам селитру,
Где худой тамплиер, заикаясь, твердит ритуал,
Где горит фанатичная ярость в бойницах забрал,
Где кричит оборванец, что Папа сложил с себя митру,
Где купец из Венеции сбыл элексир воскресений,
Где слепой архивариус комкает греческий текст -
Доминик де Гусман в одеяньи из крестных знамений
Начинает отсчет
попадающим
в лоно
Небес.
ДОМИНИК ДЕ ГУСМАН:
- В чужих чертах, в намеках искаженных,
На площадях, на улицах мощеных
Ищу тебя, тобой отягощенный -
Тебя, кому быть жертвой не дано.
Ты знаешь это, будущий мой пленник -
Соавтор, соучастник, соплеменник -
С которым мы сливаемся в одно.
Как много их, принявших покаянье,
Раздавленных, со страхом на лице...
Когда так жалки божии созданья,
Теряю я уверенность в Творце.
А ты - под мешковиной прокаженных,
В лохмотьях ведьм, в речах умолишенных
Неуловим, как пролитая ртуть.
Ты - массою подобий поглощенный -
Позволь хотя бы на себя взглянуть!
Ты - в витражах готических соборов,
Разящий как Давидова праща,
Ты - в складках палестинского плаща,
В тени ресниц поющего трувора,
Ты в жестах рук смеющихся вагантов,
Ты в красках наступающего дня...
Твоя Свобода - вот что так азартно.
Твоя Свобода, что сильней меня.
И мысль об этом проигрыше в силе
Меня который год бросает в дрожь.
Я был бы рад считать, что ты в могиле,
Но я мудрей.
Ты сам ко мне придешь.
* * *
ДОМИНИКУ:
Ожог гортани - и преддверье рая
В тот час, когда стою я, замирая,
Перед тобой.
Какая смута! Выпит век раздора...
Я знаю, что на площади мне скоро
Быть пред тобой.
Угарный дым блуждающего взгляда...
Ты невредим - но эту чашу с ядом
Нам пить с тобой.
Ищи меня, Великий Скульптор тела,
Пока моя душа не отлетела
Перед тобой.
Отпор и натиск - грани безрассудства.
Я - тот, на ком отточим мы искусство
Владеть собой.
Тебе грозит костер катарской мести,
Но я клянусь - гореть мы будем вместе
Перед толпой.
Насилье с жертвой связаны сильнее,
Чем пленный Иоанн и Саломея
С его главой.
Ты мой палач. Я Нюрнбергская дева.
Ни одному из нас в горниле гнева
Не быть собой.
Четвертый месяц длится пир на пепле.
Мы все здесь одинаково ослепли,
Но я - с тобой.
Когда ты мертв, когда ты под арестом,
Я делаю спасительные жесты
Во имя Нас.
Ты чувствуешь - свинцом налиты ноги?
Смотри в толпу - осталось так немного
- Узнал? Теперь прошу - во имя бога -
Отдай приказ.
* * *
- Как тебя зовут?
- Жиль де Монтегю.
Кони на бегу.
Шарф на берегу.
- Где был твой приют?
- В поле. На снегу.
- Ты лукавишь, плут!
- Струны не солгут:
Но желать могу
Разве что врагу
Скальдову строку
Вынести на суд
Нескольких минут.
- Часовые ждут.
Покажи свой труд!
...Но над головой
Взвился смех, как кнут:
- Над землей пустой
Гарь да волчий вой.
О любви слепой
Больше не пою.
* * *
Смех потревоженных улиц, смех без забвенья -
Что же ты сделал с бедной моей головой?
Так не смеялись и всадники Откровенья.
Катится гулко монетка по мостовой.
Смех городского шута над больными умами -
Что же ты сделал с бедной моей головой?
Хохот зарвавшихся умников над дураками.
Катится гулко монетка по мостовой.
Хохот веселых монахов и вечных студентов -
Что же ты сделал с бедной моей головой?
Смех не кончается, как государева рента,
Катится гулко монетка по мостовой.
Рты разеваются в адском пиру карнавала,
Ангельский хохот срывает засовы с дверей.
Вот покачнулась монетка - и на бок упала.
...Смейся ж и ты под рукою моей!
* * *
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Когда прищурит глаз Умберто Эко,
Веля костры пожаров потушить,
Когда сгорит моя библиотека -
И мне не быть.
Шелка гербов опасны для здоровья.
Я вижу на скрещении полей:
Великий костолом Средневековья
Прошел по мне.
Тягучий аромат восточных специй -
Как благовест.
Я болен. Нет ответов. Нет концепций.
Любовь и Крест.
(1994)