Народ мой – ты зол, ты разьярен.
В глазах твоих и радость и несчастье.
Твой глас он так силен,
Что разгоняет тучи в день ненастья.
Друзья мои, куда вы подевались?
Исчезли, как крысы с тонущего корабля.
Вы надо мной, наверно, посмеялись,
Когда о помощи просила я моля.
Вы побоялись пойти за теми, кто погиб?
В неравном – предательском бою.
Душа моя о них болит,
Я искренне о них скорблю.
Друзья мои, Вы знаете вкус власти?
Что слаще шоколада и вина.
Раскинув вокруг свои снасти,
Испивает тебя до дна.
Я не жила – играла пьесу,
Которую придумала сама;
И может после смерти – мессу
Замолвишь, сестрица, для меня.
Ах как трудно, жить не веря,
С обидой предательство принимать.
Как тяжко понимать, что предавала я!
Народ, семью, себя – и мне страдать.
С годами стала осознавать,
Что - то, что прожито не поменять!
Что будь богаче всех на свете… к чему же лгать,
За горсть монет - судьбу не разменять.
Желание, ненависть – разрушат душу,
Испепелят все тайные закрома.
А я от гнева все крушу,
Для всех предательница, твердит молва!!
Ты мой народ меня – прости,
Плохой была я королевой.
Позор мне этот одной нести,
Ты же мой народ – Прости!
Я жизнь свою сама сломала,
Желанием переделать мир.
Но в сетях из лжи я заплутала
И мне не выиграть этот турнир.
Кто друг, кто враг давно уж не понять.
И с теми и другими шутила и жила.
Но отступить – я не смогла – отдать,
То, что свободой я считала.
Где же ты моя английская сестрица,
Что в верности и преданности клялась.
Та, чья мать Болейн, и кровь не водица,
Но чья рука над моей главой поднялась.
Ты так боялась, что издала указ.
Без права оправданья на смерть судить.
Жизнь, сотканная с фальшивых фраз.
Оказалось, тоже может погубить.
Мы заигрались моя верная «подруга»
Чужими жизнями, как игрой.
И как нам выбраться из адского круга
Когда все разрушено само собой..
Я молча к плахе иду своей,
Где ждет и меч, и требует народ,
Куда приведена рукой твоей,
Где собран весь этот дворянский сброд.
Где же ты моя «королева»?
Чья сила столь велика.
Ты даже в этот час не сумела
Выйти и посмотреть в мои глаза.
Пройдут года, века и кто-то вспомнит
Королеву, воспетую Ронсаром
Звалась она Марией - пусть помнят,
Для той, любовь стала ударом.