Что нам нужно на войне?
Сегодня жив, а завтра «не».
И даже в гиблой тишине,
Племянник, вспомни обо мне.
Я в сорок третьем здесь пропал,
Я жить хотел, я воевал,
Призвали в сорок первом нас,
Когда начался перепляс!
…Год сорок третий, бабье лето,
И Запорожье, так нагрето,
Разрывами и стрекотней,
Как было после Миус - фронта,
И после города на Волге,
Всё было. Мы всё это видели,
О! Как мы это ненавидели…
Токмак степной, гудит раздолье,
Как будто дома в сальских степях -
Ковыль и пыльно на рассвете.
Ну, вот задание для нас,
Разведку провести,
Верхом мы выезжаем за село.
Я не слыхал тебя, прости,
Я торопился, я в пути
И мыслями уж на заданье:
Как мне прикрыть моих орлов,
Чтоб каждый вновь вернуться смог
И написать письмо жене:
«Нормально все, я на коне…
Целуй дочурку и сынка, и, ждите.
Я вернусь. Пока.»
А ты бежал, а ты спешил,
Напрасно память ворошил,
Что мне сказать, что передать,
Как бабка и жива ли мать…
Чтоб свиделись, хоть на часок,
Ведь были рядом все, дружок.
Ушел отряд мой на заданье.
Ты не кляни себя, ну что ж,
Коней в пути не обойдешь,
И лишь ногами не догонишь.
А крик твой ветер заглушил.
И пылью так забило грудь,
Что снова сразу не вздохнуть.
Уже в земле чужой тебя
Нагнала весть, о том, что я
Там не вернулся из заданья.
Сказали наши казаки,
Те, что на хату навели:
«Вторая слева, не промажешь,
Беги, покуда там все наши.»
Давно ушел за Рубикон,
Тот день и час…
И ты сейчас,
Взгляни на фото,
На своё,
И положи рядком моё,
И прекрати себя ты клясть,
За то, что встреча сорвалась.
Я все простил уже давно…
И даже, и не обвинял.
Судьба такая, знаешь сам,
Что это только чудо было.
Чуть-чуть не чудо… Чуть не было…
Хоть знаешь ты, где сгинул я…
У многих хуже положенье,
Но ищут их три поколенья,
И верю я, меня найдут,
И похоронку принесут.
Не извещенье, что «пропал».
/На многих штаб тогда писал,
Проклятые те извещенья./
И официально буду я,
Погибшим за родню своя.